Дочь-подросток заявила родителям, что она «транс-мужчина». Бисексуальным родителям это не понравилось, пишет The Telegraph. Врачи и соцслужбы осудили их, заставив признать трансгендерность ребенка. Читатели издания шокированы: подобное происходит в Великобритании при якобы консервативном правительстве.
Мать описывает, как гендерные решения ее маленькой дочери являются тревожным сигналом для семей.
«Если вы не сможете принять меня, то потеряете навсегда», — написал мой ребенок, без сомнений, женского пола в возрасте 12 лет. Это произошло во время изоляции. В письме, адресованном мне и ее отцу, она назвала себя «небинарной персоной», а затем «транс-мужчиной». Для ясности я буду называть ее «она» и «Джо», хотя ребенок потребовал, чтобы его называли новым именем и использовали другие местоимения, а также чтобы мы немедленно приняли его выбор под угрозой прекращения всякого общения.
Тогда мой мир рухнул.
Вы можете подумать, что для меня счастье иметь ребенка-трансгендера, так как я сама открытая бисексуалка, атеистка, художница с ярко-синими волосами, придерживающаяся левых взглядов. Я должна бы размахивать «радужным флагом». Конечно, я поддерживаю права трансов и считаю себя частью этой уязвимой группы, представители которой, судя по тому, что я читала в СМИ, чувствуют гендерную дисфорию. Как любой родитель, я бы отдала все, чтобы помочь своему ребенку быть счастливым и уверенным в себе.
Но мы с мужем быстро обнаружили, что, хотя наша естественная склонность к открытости и сочувствию была воспринята хорошо, стремление задавать вопросы и получать удовлетворительные ответы не приветствовалось среди агентств, которые позиционировали себя как эксперты по этой теме.
В то время начали задавать вопросы о гендерной клинике в Тавистоке при Национальной службе здравоохранения и о том, как Великобритания справляется с внезапным ростом числа детей, заявляющих о гендерной дисфории. На этой неделе опрос, опубликованный аналитическим центром Civitas, показал, что каждый десятый подросток в возрасте 16-18 лет в Англии говорит, что хочет сменить пол или уже сделал это. Авторы исследования предупредили, что половое воспитание в школах влияет на уязвимых детей — почти треть опрошенных подростков учили, что у женщины может быть пенис.
Настораживает тот факт, что почти все друзья Джо приняли транс-идентичность примерно в то же время, что наводит нас на мысль о социальном заражении. Ее письмо к нам, написанное в ноябре 2020 года, было у нее в руках, но слова звучали не как ее собственные. Я боялась, что она повторяет рассказы, увиденные ею вTikTok. Такой жестокий ультиматум был ей не свойственен: всего за несколько месяцев до этого она с восторгом и без стеснения рассказывала нам, что девушка, в которую она была влюблена, по слухам, тоже влюблена в нее (так и было, мы сводили их в боулинг, это было восхитительно). Мы задались вопросом, что привело к возникновению у Джо чувства гендерной дисфории, если она никогда не говорила ни о каком дискомфорте относительно ее пола или тела.
Из сообщений СМИ мы с мужем знали, что правильнее всего использовать требуемые местоимения и имена и что потенциальным последствием отказа от этого является якобы высокий уровень суицида среди транссексуалов (с тех пор мы узнали, что эта идея обманчива и потенциально может привести к еще большему числу самоубийств). Все агентства и эксперты, к которым мы обращались, говорили нам соглашаться на все и ни в чем не сомневаться — в том числе на потенциальное использование мощных гормональных препаратов, которые могут подавить развитие нашей дочери в подростковом возрасте и нанести непоправимый вред ее организму. Даже социальные службы сказали нам, что нас не должно ничто беспокоить.
Мы заверили Джо, что любим ее беззаветно и что окажем ей любую необходимую поддержку, но, несмотря на лучшие намерения, разговоры были непродуктивными. Она не могла описать свои чувства — позже ей поставили диагноз «аутизм», мы узнали, что это распространенный симптом. Джо сказала нам, что «не чувствует себя девочкой» и хочет избавиться от растущей женской груди. Когда мы пытались узнать причину, она стала защищаться и ничего толком не объяснила. Было море слез.
Нам была необходима помощь специалиста, поэтому весной мы обратились к терапевту. Несмотря на сочувствие, он не смог ничего посоветовать и направил Джо в Службу развития гендерной идентичности Национальной службы здравоохранения, предупредив о длинном листе ожидания, а пока рекомендовал обратиться за поддержкой в транс-организации, например, в благотворительную организацию Mermaids.
Mermaids еще раз подчеркнули важность принятия гендерных изменений нашей дочери и и успокоили нас. Однако я не разрешила ей перевязывать грудь. Мне показалось, что ограничивать растущее тело — плохая идея. Это не понравилось Джо, которая ответила соответствующими возрасту слезами и хлопаньем дверью. Я позвонила бабушкам, дедушкам, тетям и дядям и сделала все возможное, чтобы объяснить необъяснимое. Как бы они ни были озадачены, все знали, что делать: по почте пришли открытки с пожеланиями любви и заверениями, адресованные новому имени Джо, и все старались использовать новые, грамматически неудобные, местоимения.
