Политическая система Франции переживает тяжелые времена, пишет Responsible Statecraft. Авантюрист Макрон, проигравший выборы, идет против французского электората и вооруженных сил — и перспективы его упрямство сулит неутешительные. Западные эксперты открыто называют безумные идеи президента бредом.Анатоль Ливен
Французский электорат и большинство политических партий гарантировали, что праворадикальное «Национальное объединение» Марин Ле Пен к власти не придет — как минимум до следующих президентских выборов, которые состоятся в апреле 2027 года.
Однако они также поставили и другой вопрос ребром: получит ли Франция деятельное правительство или нет? Перспектива дальнейшего упадка государственного управления и политической стабильности одной из важнейших союзниц США должна глубоко встревожить американскую элиту. Не говоря уже о том, что это чревато последствиями для ЕС и НАТО.
Партии, заключившие соглашение в воскресенье 7 июля перед вторым туром парламентских выборов, сходятся лишь в одном: не допустить к власти «Национальное объединение». В остальном они яростно грызлись друг с другом все минувшее десятилетие. Причем это касается не только левого «Народного фронта» и либерально-центристской коалиции «вместе за Республику», но и двух основных партий самого «Народного фронта».
Необходимо отметить (поскольку основные СМИ данный момент полностью замалчивают), что, став лишь третьим по числу мандатов, «Национальное объединение» заняло первое место по числу голосов, причем с серьезным перевесом: 37% против 26% у «Народного фронта» и 24% у блока Макрона. Таким образом об исходе президентских выборов 2027 года остается лишь гадать.
Несоответствие между тем, как проголосовали избиратели и как распределились места в парламенте на этих выборах, — лишь более мягкий вариант английской системы простого большинства, действующей по принципу «победителю достается все». Это благодаря ей лейбористы получили подавляющий перевес в парламенте (63% мест), набрав примерно те же 33,7% голосов, что и на выборах 2019 года. Консерваторы (23,7% голосов) проиграли не столько лейбористам, сколько правой партии «Реформа Соединенного Королевства», набравшей 14% голосов — переманив их как раз у Тори. Иными словами, как во Франции, так и в Великобритании наметилась тенденция: электорат тяготеет к крайне правым позициям.
Таким образом из 577 мест во французском парламенте «Народный фронт» получил 182, блок Макрона — 163, Ле Пен и ее союзники — 143, а республиканцы — 68. Это означает не только то, что ни одна партия или даже коалиция не получила решительного перевеса, но и что единственное возможное коалиционное правительство большинства — это союз «Народного фронта» с блоком Макрона.
Если бы «Народный фронт» всецело состоял из социалистов-центристов во главе с Рафаэлем Глюксманном, это бы еще сработало. Но крупнейшая партия в блоке — это радикально-левая «Непокоренная Франция» Жана-Люка Меланшона. По ряду экономических, социальных и культурных вопросов Меланшон также может рассчитывать на поддержку «Зеленых». Помимо прочего, они категорически выступают против мер по ограничению иммиграции — именно данный вопрос привел к взлету партии Ле Пен.
