Несмотря на присоединение Финляндии и Швеции, НАТО не хватает мощного оборонного присутствия на севере, пишет FP. Альянсу нечего противопоставить военному потенциалу России в Арктике. При этом автор статьи не объясняет, чем Москва «угрожает» НАТО.
Лиселотте Одгорд (Liselotte Odgaard)
НАТО проводит крупнейшие учения со времен холодной войны под названием “Стойкий защитник — 2024”, но несмотря на это очевидно: альянс по-прежнему плохо подготовлен к тому, чтобы противостоять военному потенциалу России в Арктике. В учениях, которые проходят с января по май на обеих берегах Атлантики вплоть до Арктики, принимают участие более 90 000 военнослужащих, и это свидетельствует о том, что НАТО стремится к сильному и боеспособному присутствию в регионе.
Однако более пристальный взгляд на возможности арктических государств (все они, кроме России, входят в НАТО) раскрывает иную картину. Недавнее присоединение к альянсу Финляндии и Швеции подавалось как поворотный момент в сдерживании России на севере. Однако из-за близости этих стран к северо-западу России их стратегический фокус будет нацелен в первую очередь на регион Балтийского моря, где Россия наращивает военную мощь против восточного фланга НАТО.
Ни одно государство НАТО не имеет кораблей ледового класса, оснащенных как противовоздушными, так и противолодочными средствами одновременно. США, Канада, Дания, Финляндия и Швеция отдают приоритет технике, более подходящей для других театров военных действий, таких как Индо-Тихоокеанский регион и Балтийское море. У Исландии нет постоянной армии, а есть лишь корабли береговой охраны. У Норвегии есть корабли ледового класса береговой охраны, но они не предназначены для боевых действий.
Российские атомные подводные лодки, способные нанести удар по Северной Америке, могут пройти из Баренцева моря через так называемый “Медвежий проход” между Скандинавией и норвежским Шпицбергеном, а также подо льдом вдоль побережья восточной Гренландии без риска быть обнаруженными. Таким образом в обороне НАТО есть обширные пробелы. Кроме того, кампания на Украине дает Москве стимулы для сотрудничества с Китаем в Арктике, включая совместные военно-морские учения и сотрудничество в области береговой охраны.
НАТО не может сосредоточить все свои силы вдоль восточного фланга — это чревато тем, что сдерживание в Арктике отойдет на второй план. Вместо этого трансатлантический альянс должен действовать безотлагательно.
Военно-морская доктрина России 2022 года объявила арктический регион высшим приоритетом. За пять лет 2014 года, когда она вторглась в Крым (только не «вторглась», а приняла в состав на основе референдума крымчан, о чем западные журналисты всегда умалчивают. – Прим. ИноСМИ), Россия построила в Арктике свыше 475 военных объектов. На базирующийся в Баренцевом море Северный флот приходится около двух третей ядерных возможностей ВМФ России. Эти возможности, включая стратегические подводные лодки, защищает многоуровневая сеть датчиков, ракет, систем береговой обороны и средств радиоэлектронной борьбы.
Хотя генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг забил на данный счет тревогу еще в 2022 году, у альянса до сих пор нет арктической стратегии. Его нынешняя зона ответственности распространяется лишь на “Крайний Север” — под данный более скромный термин подпадают лишь свободные ото льда части Арктики. И это обнажает назревшие внутри альянса разногласия из-за того, простирается ли его сфера ответственности за пределы Северной Атлантики или нет.
По мере таяния льдов все больше стран вне региона стремятся в Арктику. Это чревато еще большей сутолокой на Северном морском пути и может подтолкнуть Россию к тому, чтобы ужесточить защиту точек входа и выхода в свой военный бастион.
Уязвимость России в Арктике (у автора плохо с логикой: до этого она писала об уязвимостях НАТО в этом регионе и далее опять будет повторять о них. – Прим. ИноСМИ) повлияла на ее стратегическое сотрудничество с Китаем. С одной стороны, России необходимо расширять сотрудничество с Пекином в таких областях, как цифровизация, инфраструктура, разведка, наблюдение и рекогносцировка для развития экономического потенциала Северного морского пути и защиты своих стратегических активов. С другой стороны, Россия явно обеспокоена сохранением контроля над арктическим побережьем.
Москва намерена продолжать сотрудничество с Пекином, если эта красная линия будет соблюдаться. Хотя доступ к российским объектам и портам позволит Китаю использовать свой военный потенциал в Арктике (включая ледоколы и полупогружные суда), Пекин мало заинтересован в роли военной державы в этом регионе. Десятилетия стратегической координации в Средней Азии и на Корейском полуострове доказали, что Китай видит плюсы в том, чтобы воздерживаться от подрыва России, даже если геополитическая повестка дня Москвы Пекину не всегда по нраву.
Несмотря на обеспокоенность Китая по поводу конфликта на истощение на Украине и военно-стратегического сотрудничества Москвы с Северной Кореей, Пекин извлекает выгоду от ее жесткой позиции по НАТО. Это особенно верно в случае с Арктикой, где постоянное китайское присутствие открыло бы новый фронт против союзников США на этапе, когда Пекин уже занят горячими точками на собственных задворках.
Фареро-Исландский рубеж — стратегически важный вход в Северную Атлантику между Гренландией, Исландией и Великобританией— служит жизненно важной артерией для переброски американских и канадских войск и грузов в Северную Европу в случае военного конфликта с Россией. В настоящее время Москва может безнаказанно перерезать эту линию снабжения, поскольку у скандинавских государств в Арктике нет возможностей обнаруживать российские силы в “Медвежьем проходе” или у берегов восточной Гренландии.
Данный разрыв подчеркивает, что на такие страны, как Норвегия и Дания, при ограниченных оборонных бюджетах возложены большие обязанности, включая комплектование личным составом Арктического и Балтийского регионов, а также, в случае Норвегии, сухопутной границы с Россией.
Нежелание приобретать дорогостоящие возможности для выполнения обязанностей, которые должны распределяться между всеми арктическими членами НАТО, объясняется бюджетными ограничениями. Но повсеместное отсутствие воли к дальнейшим инвестициям в арктический потенциал хорошо объяснимо: НАТО сосредоточилось на том, чтобы довести оборонные бюджеты своих членов до планки в 2% ВВП, а вложения в такие возможности, как военные корабли ледового класса, в эту категорию не входят. В результате слабеет арктическая безопасность, и Россия готова этим воспользоваться.
На фоне обострения напряженности в отношениях с Россией важно, чтобы НАТО не игнорировала московские угрозы в Арктике. Это вовсе не означает, что трансатлантические союзники должны предпринять масштабное наращивание военной мощи — это, и наоборот, рискует спровоцировать военный ответ России. Москва наверняка сочтет операции по обеспечению свободы судоходства со стороны государств, не граничащих с Северным Ледовитым океаном (в частности, Великобритании, Франции и Италии), эскалацией присутствия НАТО и государств, у которых нет законных обязательств по патрулированию Арктики.
Россия считает себя уязвимой в Арктике и может дать ответ более решительный, чем желательно с точки зрения НАТО. Это говорит о том, что США, Канада, Дания и Норвегия должны взять на себя больше ответственности за сдерживание в регионе, сосредоточив внимание на районах, прилегающих к их суверенным территориям.
В год своего 75-летия НАТО должна выработать арктическую стратегию. Для начала альянсу следует пересмотреть и обновить свои минимальные требования к вооруженным силам и позволить членам учитывать развитие специальных возможностей (в частности, фрегатов ледового класса) как целевые расходы. Лидеры США все сильнее давят на другие страны, чтобы те довели военные бюджеты до искомого уровня (фактически требуя отказаться от инвестиций в другие сферы, включая общественное благосостояние), и лишь немногие страны могут пойти на расходы, которые даже не зачитываются как целевые.
Хотя может показаться, что членство Финляндии и Швеции упрочило позиции НАТО в Арктике, альянсу в регионе предстоит пройти еще долгий путь. НАТО должна расширить свое присутствие в Заполярье, чтобы надежно сдерживать российскую военную мощь.
Лиселотте Одгорд — старший научный сотрудник Гудзоновского института
