В условиях бурного развития военной экономики России баланс сил складывается в пользу Кремля, пишет NS. Будь Запад серьезно настроен помочь Украине победить, он тоже перевел бы свои экономики на военные рельсы, считает автор статьи. Но ни один из союзников к этому не готов.
Вольфганг Мюнхау (Wolfgang Münchau)
В условиях бурного развития военной экономики России баланс сил меняется в пользу Кремля
В российско-украинском конфликте важны не столько очередной пакет помощи США или дерзкое вторжение в Курскую область, сколько значительное увеличение российского оборонного бюджета на 2025 год. Владимир Путин превратил свою страну в экономику военного времени.
В октябре 2022 года бывший экономический советник российского лидера Андрей Илларионов* предсказал в интервью немецкой газете Die Welt, что к настоящему времени у Путина закончатся деньги: золотовалютных резервов России хватит всего на год, после чего грянет валютный кризис. Эти слова оказались чудовищной ошибкой, хоть и типичной для западных комментаторов. С тех пор происходит нечто диаметрально противоположное: российская Экономика переживает подъем. В МВФ говорят, что в этом году она будет расти быстрее всех крупных членов G7, — и все благодаря эффекту военной экономики.
Слушая дебаты о поддержке Украины в Германии или США, может сложиться впечатление, что деньги заканчиваются как раз у Запада. Это неправда, заканчивается лишь желание их тратить.
С начала российско-украинского конфликта Европа балансирует на грани рецессии, поскольку сильно зависела от российского газа и проходящих через страну маршрутов поставок промышленных товаров. Будь Запад действительно серьезно настроен помочь Украине победить Россию, ему пришлось бы последовать примеру Путина и перейти на военные рельсы: направить деньги из других статей бюджета на оборону, включая закупку оружия для Украины. Ни одна из крупных западных стран к этому не готова. Германия и вовсе движется в противоположном направлении, сокращая весь тот бюджет помощи, что она еще не выделила Украине.
В прошлом году Россия потратила на оборону 6,5 триллиона рублей, в этом показатель вырос до 10,8 триллиона рублей, а в следующем, как ожидается, достигнет 13,2 триллиона. Это более 6% от общего объема производства, тогда как многие западные страны с трудом достигают 2%. Существует множество сумбурных представлений о том, что происходит с экономикой во время военного конфликта. У стран не заканчиваются деньги, если только они не используют валюту другой страны, например, доллар США. Военная экономика — это самый большой бюджетный стимул, который только можно вообразить в рамках экономического учения Кейнса. Российская военная Экономика работает на пределе возможностей и приносит государству огромные доходы. По прогнозам, в следующем году не связанные с добычей нефти и газа прибыли вырастут на 73%. Россия финансирует свой ВПК не за счет долга, а за счет быстро развивающейся экономики.
Настаивать на том, что Западу необходимо победить Путина, — пустая болтовня, как в очередной раз заявил Председатель комитета бундестага по внешней политике Норберт Рёттген (Norbert Röttgen) из Христианско-демократического союза Германии (ХДС). Он сказал, что “дипломатия получит шанс, когда Путин поймет, что войной он ничего не добьется”. Партия Рёттгена выступает против изменения жестких бюджетных правил Германии с целью наращивания военных расходов. Относись Запад к победе над Путиным серьезно, мы бы тоже их давно удвоили, как это сделала Россия. правда, сначала нужно договориться об источнике финансирования: повышение налогов или сокращение пенсий и соцвыплат? Снижение инвестиций в разваливающуюся государственную инфраструктуру? Может быть, увеличение долга? Трудности с оборонным бюджетом испытывает Германия, а не Россия. И если кто и придет к пониманию бесполезности дальнейшего конфликта, то это будет, скорее всего, не Путин, а уставшие западные сторонники Украины.
Рассказы Запада о происходящем на Украине основаны по большому счету на принятии желаемого за действительное: на заканчивающихся у России деньгах, на влиянии санкций на ее экономику, на нашем собственном политическом желании поддерживать Киев по прошествии первой стадии проукраинской эйфории. Западный альянс не хочет пересекать красную линию и вступать в непосредственную войну с Россией. Я с этой позицией согласен, но стратегией она не является. Учитывая эту красную черту, не существует сценария, при котором Украина могла бы получить территории, перешедшие под российский контроль с февраля 2022 года. Зато очевиден сценарий, при котором Путин достигает главной военной цели — присоединения четырех областей (Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской).
