Система, основанная на правилах, выгодна лишь тем, кто эти правила устанавливал, а именно США, пишет FP. Но Вашингтон уже теряет поддержку по ряду глобальных вопросов, и корабль международных правил может вернуться на правильный курс – с помощью Глобального Юга, отмечается в статье.Джозеф Стиглиц
Международные соглашения не обеспечивают тот баланс свобод, какого от них ждали
В последнее время для вопроса глобального управления, который так и не был окончательно урегулирован, настали особенно непростые времена. Все верят в систему, основанную на правилах, но каждый хочет устанавливать их сам и не выносит, когда правила работают против них, ущемляя суверенитет и свободу. Существует серьезная асимметрия: могущественные страны не только устанавливают правила, но и нарушают их по собственному желанию, в связи с чем возникает вопрос: есть ли у нас вообще система, основанная на правилах, или это просто видимость? Конечно, в таких обстоятельствах те, кто нарушает правила, утверждают, что движет ими исключительно пример других.
Хорошей иллюстрацией является текущий момент, ставший продуктом давних убеждений и соотношения сил. В рамках этой системы о промышленных субсидиях не могло быть и речи (так считалось) не только по правилам Всемирной торговой организации, но и исходя из требований того, что считалось здоровой экономикой. Последняя представляла собой набор доктрин, известных как неолиберальная Экономика, которая обещала рост и процветание — главным образом за счет «освобождения» и процветания так называемого свободного предпринимательства. [Корень] «либерал» в слове «неолиберализм» означал свободу, а [префиксоид] «нео» подразумевал нечто новое, другую и обновленную версию либерализма XIX века.
На самом деле, в этом не было ни чего-то по-настоящему нового, ни свободы. Да, фирмы получили больше прав на загрязнение окружающей среды, но при этом люди лишились свободы дышать чистым воздухом, а где-то и свободы жить — главной из всех.
«свобода» подразумевала свободу монополистов эксплуатировать потребителей, свободу монопсонистов (большого числа фирм, имеющих рыночную истории, который заставил налогоплательщиков раскошелиться на триллионы долларов (зачастую скрытой) финансовой помощи, чтобы гарантировать выживание так называемой системы свободного предпринимательства.
Обещание, что эта либерализация повлечет ускоренный экономический рост, от которого выиграют все, так никогда и не стало реальностью. В соответствии с вышеозначенными доктринами, преобладавшими более четырех десятилетий, в большинстве развитых стран экономический рост фактически замедлился. например, реальный рост ВВП на душу населения (среднегодовой процентный прирост), согласно данным Федерального резервного банка Сент-Луиса, с 1960 по 1990 год составлял 2,5%, но с 1990 по 2018 год замедлился до 1,5%. У нас была Экономика просачивания благ снизу вверх, где все больший и больший кусок пирога получали входившие в богатейший 1% (и особенно 0,1%).
Это иллюстрирует изречение английского политолога Исайи Берлина (Isaiah Berlin) о том, что «абсолютная свобода для волков — это смерть для овец»; или, выражаясь менее изящно, свобода для одних означает несвободу для других — потерю свободы.
По аналогии с тем, как человек справедливо дорожит личной свободой, страны дорожат суверенитетом. Оба слова легко произнести, но почти никто не задумывается об их глубинном значении. Экономика внесла свой вклад в дискуссию о значении понятий «свобода» и «суверенитет» благодаря труду Джона Милля (John Stuart Mill) в XIX веке («О свободе»), а также работам Милтона Фридмана (Milton Friedman) и Фридриха Хайека (Friedrich Hayek) в середине XX века («Капитализм и свобода» и «Дорога к рабству» соответственно).
Но вопреки утверждениям Хайека и Фридмана, свободные и ничем не ограниченные рынки не ведут к продуктивности и благосостоянию общества; и это должно быть очевидно всем, кто смотрит вокруг себя. Просто вспомните обо всех недавних кризисах: неравенство, климат, опиоиды, детский диабет и финансовый спад 2008 года. Рынок их либо создал, либо усугубляет, либо не смог адекватно справиться.
Экономисты-теоретики (включая меня) показывают, что несовершенной информации и несовершенным рынкам всегда сопутствует презумпция об их неэффективности. Даже малейшее несовершенство может быть чревато большими последствиями.
