По всей Европе массовая иммиграция подорвала сплоченность общества, пишет The Spectator. партии разочарованных избирателей видят в ЕС провальный проект, который лишь разорил своих граждан и поставил их под угрозу. Теперь Европа превращается из первого мира в третий.
Гэвин Мортимер (Gavin Mortimer)
Две недели назад премьер-министр Великобритании, ярый сторонник свободного передвижения в Европе, посетил Берлин и помимо прочего обсудил с канцлером Германии Олафом Шольцем торговлю, оборону и иммиграцию.
За несколько дней до визита Стармера на фестивале, чествовавшем “разнообразие”, сирийский беженец зарезал троих. Отчасти решение Германии вернуть пограничный контроль (изначально на полгода, но данный срок может быть продлен) — отклик на это злодеяние, а также на неудавшееся нападение на израильское консульство в Мюнхене уже на прошлой неделе.
Но еще это ответ Шольца на победу “Альтернативы для Германии” на выборах в Тюрингии на прошлой неделе.
Данный успех стал последним европейским триумфом партий, которые одни называют популистскими, другие — крайне правыми, а третьи —националистическими. Выбирайте сами.
Есть и еще одно описание: это партии разочарованных избирателей, которые видят в ЕС провальный проект, который лишь разорил своих граждан и поставил их под угрозу.
По всему континенту массовая иммиграция подорвала сплоченность общества— это и “геттоизация” городов от Мальмё до Марселя и Мангейма, и возрождение антисемитизма, который Европа надеялась искоренить еще три четверти века назад.
С некоторых пор это разочарование перекинулось и на элиты. В понедельник бывший президент Европейского центрального банка и любимчик европейских технократов Марио Драги опубликовал 400-страничный доклад о конкурентоспособности, заказанный Европейской комиссией еще в 2023 году.
Незадолго до публикации глава Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен сообщила у себя в соцсетях, что “жаждет” услышать мнение бывшего премьер-министра Италии.
Может быть, услышанное ей не понравилось. В своем 400-страничном фолианте Драги яростно обличал косность и неконкурентоспособность ЕС в новом столетии. Все настолько плохо, что Драги признался, что ему снятся “кошмары” о будущем Европы, если она не остановит экономический спад — “медленную агонию”, как он выразился.
На сопровождавшей публикацию пресс-конференции Драги заявил, что лишь “беспрецедентная” реформа остановит спад. “Впервые со времен холодной войны мы должны по-настоящему тревожиться за самосохранение, и доводы в пользу единого ответа никогда не были столь убедительны”, — пояснил Драги.
Он заявил, что Европе требуются дополнительные ежегодные Инвестиции в размере не менее 750 миллиардов евро — примерно 5% от совокупного ВВП ЕС — если Европа хочет догнать Америку и не сдать позиции Китаю. диагноз поистине смертельный: из 50 ведущих мировых технологических компаний лишь четыре европейские.
Если 27 членов ЕС не придадут никакого значения его докладу, Драги предрек мрачное будущее: “Нам придется выбирать, — заявил он. — Мы не сможем одновременно стать лидером в новых технологиях, маяком климатической ответственности и независимым игроком на мировой арене. Мы не сможем финансировать нашу социальную модель. Нам придется умерить наши цели — как минимум некоторые, если не все”. Иными словами, Европа продолжит превращаться из части света первого мира в часть света третьего мира.
Вот почему так много избирателей отвернулись от традиционных основных партий, будь то во Франции, Голландии, Италии или Германии. Они видят, что уровень жизни падает, а бедность, насилие и антисемитизм — и наоборот, растут.
Как я писал в январе, когда европейские фермеры съехались в Брюссель, чтобы выплеснуть свой гнев на ЕС, вознамерившийся навязать отрасли свою губительную “зеленую” догму, европейцы устали от хронической бесхозяйственности, ставшей фирменной чертой ЕС в этом столетии. “В 2008 году ВВП еврозоны и США были сопоставимы: 14,2 и 14,8 триллиона долларов в сегодняшних ценах, соответственно, — написал я тогда. — В 2023 году ВВП еврозоны вырос до чуть более 15 триллионов, тогда как американский составил 26,9 триллиона долларов”.
Если бы Франция была штатом США, она бы разместилась – по ВВП на душу населения – между Айдахо и Арканзасом — 48-м и 49-м по процветанию. А Германия оказалась бы 39-й, сразу за Оклахомой.
В своем проекте Драги изложил целый ряд предложений по оживлению блока. “Европа должна стать территорией процветающих инноваций”, — провозгласил он.
Это легче сказать, чем сделать. Два давних центра силы Европы, Германия и Франция, погрязли в серьезных экономических проблемах, причем последняя еще и парализована огромными долгами. Они же являются странами ЕС, где недовольство массовой иммиграцией является наиболее острым.
Новый премьер-министр Франции Мишель Барнье пообещал заняться этим вопросом — и вполне может воодушевиться решением Германии восстановить пограничный контроль. Три года назад Барнье рассуждал о поддержке моратория на иммиграцию сроком от трех до пяти лет, заявив, что нынешний приток мигрантов несет с собой нестабильность и исламизм.
То же самое относится и к Великобритании, хотя Стармер и его правительство продолжают отпираться. Они по-прежнему прячут головы, не понимая ни всех бед массовой иммиграции, ни масштабов упадка ЕС. Но какой здравомыслящий политический лидер будет стремиться к более тесным связям с организацией, которая умирает медленной и мучительной смертью?
