Убежища всегда были секретными объектами. Вот что поведал редакции пензенской газеты один из жителей пятиэтажки по улице Володарского, 65: «В 60-х годах мы, местная ребятня, знали наши дворы наизусть. Обследовали каждый закоулок, каждую щелку. Естественно, что бункер в подвале притягивал нас как магнит. Вход в него закрывался железными дверями с огромными засовами. Нам, мальчишкам, они были не под силу. Но мы изловчились и проникли внутрь через маленькое окно.
Что нас поразило — необыкновенная чистота. Пришлось даже разуться. Шагая босиком по холодному бетонному полу, мы обследовали комнаты. Единственное, что в них было, — это нары вдоль стен.
Бункер стал секретным штабом нашей дворовой шайки. С кондитерской фабрики, которая располагалась напротив, мы таскали туда огромные комки карамели и в темноте грызли их, как мыши. Хотя следов своего пребывания старались не оставлять, нас все-таки вычислили. Комиссия, пришедшая на объект с проверкой, застукала кого-то из пацанов. После этого окна забили наглухо.
Но среди мальчишек еще долго ходили легенды о подземельях. Говорили даже, что наши дома сообщаются туннелями. Однако сколько мы ни искали, найти их так и не смогли».
На содержание убежища вместительностью до 5000 человек в год приходится тратить порядка 100 тысяч рублей. Финансирование полностью ложится на предприятие — владельца бункера. Однако сумма расходов включается в себестоимость выпускаемой продукции. Получается, что в конечном итоге за все расплачивается потребитель, то есть мы с вами. Так стоит ли содержать никому не нужные площади, выбрасывая деньги на ветер? Этот вопрос мы адресовали начальнику защитных сооружений города Дмитрию Корноухову: «Тот, кто не думает о собственной защите, проигрывает заранее. Речь идет не столько о военных действиях, сколько о всевозможных чрезвычайных ситуациях. В черте города насчитывается более 10 химически опасных объектов. Недалеко от Пензы находится Балаковская АЭС. Даже ураган может превратиться в настоящее бедствие, и тогда без нашей службы не обойтись». Так что деньги на содержание убежищ мы платить все-таки будем, хотя в случае чего рядового горожанина вряд ли туда пустят.
В прошлом году завод «Пензмаш» пошел на эксперимент. Чтобы окупить расходы на содержание убежища, руководство предприятия решило выращивать в подземных бункерах грибы.
Вешенки выросли добротные. Однако от навоза и обильного полива в убежище развелось столько грязи, что управление ГО и ЧС запретило подобную практику. Зато предприятию разрешили использовать часть площадей под складские помещения и даже сдавать их в аренду.
Недавно мэр столицы Юрий Лужков подписал стратегически важное постановление. Отныне в Москве во всех вновь строящихся зданиях, в том числе и в жилых домах, обязательно должны располагаться защитные сооружения, или, как говорили раньше — бомбоубежища. Без соблюдения этого пункта в мэрии теперь не проходит ни один архитектурно-строительный проект. Видимо, москвичи всерьез опасаются за свою жизнь.
Скорее всего, пензякам страх неведом, поскольку столичные инструкции у нас копировать не стали. Последнее убежище в Пензе было введено в строй почти 10 лет назад, когда на площади Ленина выросла высотка, принадлежащая главному управлению Центробанка. Теперь все силы местной гражданской обороны направлены на то, чтобы сохранить хотя бы то,что имеем.
no images were found
Сейчас в городе действует 109 защитных сооружений. Все они достались пензякам в наследство от советских времен, когда каждое крупное предприятие было обязано содержать бомбоубежище. Предполагалось, что в случае нападения врага или возникновения чрезвычайной ситуации в них укроются рабочие, находящиеся в тот момент на производстве.
В общей сложности защитные сооружения могут разместить 66 тысяч человек, что составляет лишь десятую часть населения Пензы. Остальные — извините. Следуя военным инструкциям, простых смертных в убежище не пустят. Нас, если успеют, эвакуируют из города.
Гораздо больше повезло жителям домов сталинской постройки по улицам Володарского и Кирова. Подвалы там приравнены к бомбоубежищам. Правда, их надежность оценивается как крайне низкая. Однако шансов уцелеть в них все-таки больше, чем на «свежем воздухе».
Обитателей «желтого дома» участь простых граждан не постигнет. По данным городского управления ГО и ЧС, под зданием правительства располагается бункер с запасными выходами, которые расходятся на несколько километров. Однако военная резиденция губернатора находится не в Пензе, а в Лунине, и в случае ЧП управлять областью будут оттуда.
А вот мэр, как и положено, останется в городе. Бункер для градоначальника и его свиты размещается под зданием администрации Первомайского района. Нашим корреспондентам удалось побывать в этих апартаментах.
Центральный вход в убежище идет прямо из вестибюля администрации. Несколько поворотов лестницы, спускающейся вниз, — и мы оказываемся перед дверью с замком-вертушкой. Сопровождающий нас человек в форме берется за кольцо. Толстенная дверь поддается не сразу, за ней еще одна. Теперь уже я выпрашиваю разрешение покрутить заветное колесико и изо всех дамских сил налегаю на него. Но не тут-то было! Беспомощно провозившись с запертой дверью несколько минут, я безоговорочно капитулирую. Мужчины вдвоем налегают на замок, и лишь тогда раздается тихий скрип.
Из проема на нас дохнуло холодом. Щелкнул выключатель, и мы увидели, что находимся в длинном коридоре, освещенном десятком ярких ламп. Бросаем беглый взгляд вокруг себя. Синие свежевыкрашенные стены, под ногами разноцветные квадратики линолеума, нигде ни пылинки. Как оказалось, стерильную чистоту поддерживает штатная уборщица. Есть у бункера и свой хозяин. Николай Иванович Дятлов следит за порядком, раз в неделю запускает все рабочие механизмы и исправляет неполадки. Раньше он работал в НИИ, но из-за финансовых проблем два года назад Николай Иванович перешел сюда.
— Вам здесь не страшно? — не удержалась я от вопроса.
— Нет, — усмехнулся хозяин подземелья и добавил: — Наверху опаснее. Здесь я забаррикадируюсь так, что меня ни один враг не возьмет!
Раз в квартал в убежище проходят учения. Тогда под землю спускается глава города Александр Калашников и его подчиненные. Здесь у мэра свой кабинет, который отделяют от общего коридора еще три двери. Обстановка более чем скромная: письменный стол, стул и шкафчик для бумаг в углу. На столе — допотопный телефон, на стене — радиоприемник, кстати, работающий. Ощущение, что на дворе не XXI век, а середина XX .
Рядом комната, предназначенная для хранения продуктов. Правда, сейчас она пустая. По инструкции, сухой паек вместе с медикаментами завозится в течение 12 часов после сигнала тревоги. Постоянно в бункере хранится лишь питьевая вода, которую обновляют через каждые два дня, и солярка для автономного дизеля. Испить «подземной» водички мы не решились, зато заглянули в емкость с горючим и убедились, что оно на месте.
Ни в одной из комнат не нашлось ни дивана, ни кровати — только стулья. Видимо, руководству во время войны спать не положено.
В самом конце коридора на дверях привычные значки: буквы «М» и «Ж». Обычные общественные уборные с традиционным отсутствием туалетной бумаги. Зато рядом с умывальником лежало мыло и висело махровое полотенце.
Покинуть убежище можно через запасной выход, который расположен далеко от здания администрации. Но мы вернулись тем же путем, которым и пришли. На выходе заинтересовались показанием приборов: температура 15 градусов, влажность 52 процента, радиационный фон в норме. Здесь за стенами толщиной в полтора метра 150 человек могут продержаться трое суток. Мы провели в укрытии один час, а казалось — вечность.
На улице слепило глаза яркое весеннее солнце. Бойко чирикающие воробьи купались в пыли. Памятник холодной войны остался, казалось, в другом измерении...
Наталья САВАНКОВА
