Китай загнан в угол, считает автор статьи в Asia Times. И это грозит обернуться против него, поскольку отказ принять существующие правила игры может трактоваться как непокорность и недобросовестность. У Пекина есть всего несколько месяцев на раздумья.
Франческо Сиши (Francesco Sisci)
В первую холодную войну СССР был могуч, и все (что западные союзники, что сторонники Москвы — каждый по своим причинам) превозносили его еще больше: на западном фронте — чтобы подстегнуть драматизм и соперничество; дома, в Советском союзе — чтобы укрепить уверенность в себе.
Какова же реальная ситуация в Китае в наши дни?
Читайте ИноСМИ в нашем канале в Telegram
Поскольку реальность новой холодной войны с Китаем с каждым днем все отчетливее, оценки позиции Пекина разнятся. В этой статье предпринята попытка беспристрастного восприятия — и в нем мы видим лишь калейдоскоп альтернатив одна хуже другой.
Как отметил Дэвид Голдман (David Goldman), торговая позиция Китая крепнет, а масштабной репатриации производства не происходит. Неужели угрозы китайской торговле — всего лишь фарс?
Китай — торговая сверхдержава, и хорошо, если она опирается на мягкую силу (законы, культура), финансовую мощь, политические союзы и армию.
Однако на всех остальных фронтах Китай слабее США. И его излишки могут в мгновение ока превратиться в серьезную помеху. Заказы могут медленно уплыть в другие места или внезапно прерваться в силу форс-мажорных обстоятельств — как это произошло с поставками газа из России. В конце концов, автомобили не так насущно необходимы, как бензин. Я еще могу сесть за руль старой машины, но включить фары при пустом баке — никак.
Китай увеличивает торговый профицит, явно полагая, что дальнейшее усиление иностранной зависимости от его товаров — крепчайшая гарантия его политической безопасности. В то же время он добивается интернационализации юаня по отношению к доллару и крепит вооруженные силы для противостояния США. Все это создает проблему на нескольких фронтах, где излишек Китая может обратиться против Пекина в любой момент.
На самом деле, пузырь излишков может лопнуть, если вырастет еще больше, и это может навредить Китаю весьма значительно. Если от этого пострадают и США, то страдания американцев обратятся в недовольство и гнев против Коммунистической партии. Китаю придется объясняться, что его экспорт — никоим образом не шантаж или попытка скрутить США, но это будет непросто из-за духа соперничества и амбиций Пекина по отношению к доллару и вооруженным силам США.
Если Китай это поймет и урежет излишки, то сократит и свои доходы, поскольку внутренний потребительский рынок желанных темпов не набирает. В то же время один из основных двигателей роста, рынок недвижимости, рушится, а другой двигатель, инфраструктура, лишь копит долги и опустошает внутреннюю казну.
Что касается России, то триумф Москвы невозможен в принципе. Если боевые действия прекратятся, США объявят это победой, а Россия повернется против Китая — или в обозримом будущем станет для него обузой. Если же конфликт затянется, это подорвет доверие к Китаю, поскольку Пекин безуспешно пытается избавиться от внутренней общественной поддержки России.
Внутри страны Китай отказался от политики «ковидного нуля» и обрел новую привлекательность для предпринимателей, перекалибровав связи с ЕС, но этого недостаточно.
Иностранные и отечественные инвесторы в прошлом уже обжигались на Китае и предвидят мрачные перспективы для страны, которая все сильнее расходится с США. Потребуются годы, если не десятилетия, чтобы убедить их вернуться — и то ценой предоставления бóльших возможностей.
После 1989 года Китай снова пригласил некогда изгнанных гонконгских и тайваньских бизнесменов. Им посулили быстрые деньги — в основном в сфере недвижимости и электроники. Они выбрали новые возможности и остались.
Проблема в том, много ли быстрых и широких возможностей Китай может подарить миллиардерам в обмен на лояльность сегодня? В период с 1989 года не было неприкрытой враждебности ни со стороны США, ни со стороны соседей. Многие даже относились к Пекину двояко. Китай на тот момент угрозы не представлял, и мир столкнулся с хаотическими последствиями распада СССР. Сейчас ситуация в корне иная.
Что-то можно попробовать, и что-то из этого даже получится, но наверняка не в масштабах 1990-х. Уже во второй раз капиталистам сулят золотые горы, но всё портится из-за прихотей загадочного и непостижимого политического руководства.
Разумеется, резкие повороты случаются не только в Китае. В капиталистических странах тоже бывают политические и финансовые крахи, но их механизм прозрачен, идут открытые дискуссии, можно строить прогнозы и готовиться.
Усилия Китая в Европе конструктивны, но сигнализируют о разрыве отношений ЕС с Россией. Одни намерены говорить с Москвой, другие нет. И нежелание Пекина дать Макрону четкий ответ по поводу Москвы лишь ослабило его позиции.
Более того, Франция рискует перенапрячь свои трансатлантические связи из-за истории с США. Но рвать их ради какой-то другой страны Франция не будет ни в коем случае. Так что даже в критический момент ни Франция, ни какая-либо другая европейская страна не предпочтут Китай США.
Примером сложного положения Пекина могут служить пасхальные учения вокруг Тайваня. Западных христиан они пугают, ведь Пасха — время мира. Военные учения близ Тайваня — тупой инструмент, чреватый к тому же неприятными последствиями. По сути, они лишь делают рекламу тайваньскому президенту. Однако Китай не может себе позволить бездействовать — этого не стерпит общественность.
Он попросту обязан что-то предпринять, но что он может в сложившихся обстоятельствах? Угрозы Тайваню подтолкнут остров и другие страны к дальнейшему укреплению связей с США, а сам Китай вынудят еще больше усиливать позицию НОАК.
Вопрос еще и в том, как подавать общественности нынешние трения с США. Китай хочет межгосударственного обсуждения, чтобы страны поделили сферы влияния — этакой второй Ялты. США это не по нраву, они хотят обсуждать международные правила, которые, по их мнению, Пекин обязан соблюдать.
Похоже, Китай рассуждает примерно так: поделили же США мир с СССР в Ялте, что им мешает еще раз, но уже с нами?
А Америка — так: СССР не входил в мировую торговую систему и ограничивался собственным блоком. Кроме того, еще недавно мы вели вместе с Советами кровавую войну против нацистов, успешно договорились о некоторых правилах игры, к тому же культурно русские — часть Запада, и мы друг друга понимаем. Сегодняшний же Китай — неотъемлемая часть мировой торговли, однако так до сих пор и не открыл свой рынок, а его валюта не полностью конвертируема.
Правила международного рынка — настоящая проблема, которой у Вашингтона с Москвой тогда не было. К тому же совместных войн с Китаем никто в последнее время не вел, а понять китайцев сложнее в силу инаковости их культуры. Что мы может с ними делить, если в принципе их не понимаем?
Китай загнан в угол и изо всех сил ищет передышки. И это грозит обернуться против него, поскольку отказ принять существующие правила игры может трактоваться как непокорность и недобросовестность.
В некотором смысле это похоже на старую китайскую притчу о хитрой обезьяне, которая пыталась сразиться с Буддой, но выяснила, что сама играет ему на руку.
Книга «Путешествие на Запад» рассказывает о тяготах обращения Китая в буддизм в первые века христианской эры при династии Тан (600-е годы). Возможно, сегодня страна переживает нечто подобное, только уже с западным модернизмом.
Настоящий вопрос в том, как Китаю самому стать Буддой? Ответ в «Путешествии» был таков: сдаться Будде. Но кто Будда в наши дни, и что значить «сдаться»?
Китаю предстоит найти некую новую идею, чтобы выйти из затруднительного положения. Американцы просто не верят китайцам на слово и требуют фактов, а Пекин дать их не в состоянии.
Разумеется, Китай по-прежнему волен делать ставку на крах американской системы, трансатлантический раскол с Европой, политический подъем Глобального Юга и так далее. Тому есть масса свидетельств — системный провал Америки, упадок капитализма и так далее.
Разумеется, и капитализм, и Америка рано или поздно рухнут — но когда именно? Через пару лет или через столетие? В прошлом эти ставки так и не оправдались — и нет уверенности, что в будущем все сложится иначе.
Наконец, не факт, что время работает на Китай, и его у Пекина в избытке. Двойной успех Запада против коронавируса и России многих убедил в том, что Вашингтон вошел в полосу побед. Внутренние приоритеты США, особенно грядущие в следующем году президентские выборы, которые могут расколоть страну, могут подтолкнуть Америку к единственной объединяющей теме — противостоянию Китаю.
Тогда, быть может, Китаю пора задуматься о том, как надежнее подстраховаться. Но этот вопрос нужно решать, исходя из внутренних приоритетов, а ситуация запутывается все сильнее на фоне противоречивых потребностей.
Вероятнее всего, Китай будет добиваться передышки с удвоенной энергией, выждет, пока пыль не уляжется на российском фронте, и посмотрит, как экономика справится после пандемии.
В конце концов, непосредственных угроз нет, и у Пекина наверняка еще есть время обдумать эти острые темы — поскольку они чрезвычайно сложны и могут привести к неверным решениям, как это произошло с политикой «ковидного нуля» или российской спецоперацией на Украине.
Это может продлиться до лета или осени, когда или Россия, или китайская экономика внесут ясность и, быть может, покажут более радужные перспективы. С другой стороны, если картина станет еще мрачнее, Пекин лишь потеряет еще больше времени.
Франческо Сиши — итальянский китаист, писатель и обозреватель, живет и работает в Пекине. Старший научный сотрудник Китайского народного университета.
