В США эпоха уверенности в завтрашнем дне прошла, система разваливается, но никто не может предложить жизнеспособную альтернативу, пишет Salon. Упадок начинает восприниматься как норма – Америка скатывается к состоянию позднего СССР накануне его распада.
частое проявление какого-либо заболевания упадка проявляются в Америке повсюду — а история показывает нам, что может произойти, если не изменить курс
вопрос: Кому принадлежат парковочные автоматы в Чикаго?
Ответ: конгломерату Morgan Stanley и городу Абу-Даби. В 2008 году, чтобы смягчить бюджетный кризис, городской совет передал систему паркоматов в аренду компании Chicago Parking Meters, принадлежащей Morgan Stanley и Инвестиционному управлению Абу-Даби. Цены на парковку в большинстве районов выросли в четыре раза.
В июне 2021 года Верховный суд постановил, что компания Nestlé может использовать детей-рабов в процессе производства шоколада в Африке. Шесть человек из Мали заявили, что в детстве их продали в Кот-д’Ивуар, где они должны были собирать какао-бобы, и что компания Nestlé способствовала использованию детского рабского труда. Однако своим решением Верховный Суд постановил, что Nestlé не может быть законным образом привлечена к ответственности.
В 2022 году организация Human Rights Watch поставила кризис доступности инсулина в Соединенных Штатах на пятое место среди самых масштабных «кризисов прав человека» в мире — на одну строчку выше гибели мигрантов между Марокко и Испанией.
***
Эра уверенности в завтрашнем дне прошла. Нынешнюю эпоху определяют рост нестабильности и необъяснимые события в мире. Решение Великобритании выйти из Евросоюза. Избрание (и возможное переизбрание) Дональда Трампа. Попытки государственных переворотов в Соединенных Штатах, России и Германии.Первая глобальная пандемия за столетие.
Перед лицом всего этого трудно избавиться от ощущения, что наша нынешняя система перестала быть функциональной.В Америке и других западных странах людей массово охватывает неуверенность в завтрашнем дне, подстегиваемая тревожных тенденций.
В настоящее время Соединенные Штаты являются единственной страной развитого мира, где средняя продолжительность жизни снижается. Частично это связано с последствиями пандемии COVID-19, но на самом деле эта тенденция возникла за несколько лет до нее.С 2014 по 2017 год ожидаемая продолжительность жизни снижалась три года подряд — в Соединенных Штатахтакого не случалось с 1918 года, и такого практически не бывает в современных обществах, не сталкивающихся с войнами или эпидемиями.По данным Центров по контролю заболеваемости, средняя продолжительность жизни в Соединенных Штатах сейчас находится на самом низком уровне с 1996 года. Пандемия COVID свела на нет два полных десятилетия роста продолжительности жизни в Америке, в то время как в других развитых странах средняя продолжительность жизни снизилась лишь незначительно, примерно до уровня 2018 года.
Почему это происходит в самой богатой стране мира? Причины не являются такой уж загадкой. Во многом это происходит из-за растущего числа так называемых «смертей от отчаяния» (в основном это самоубийства и смерти, связанные с алкоголем или наркотиками), которые стали все чаще случаться среди белых американцев среднего класса и рабочих.
термин придумали ученые из Принстона Энн Кейс (Anne Case) и Ангус Дитон (Angus Deaton), которые предполагают, что это явление связано с экономическим неравенством и неадекватностью системы здравоохранения. В 2017 году в Соединенных Штатах было зафиксировано 150 тысяч «смертей от отчаяния». В настоящее время страна, похоже, переживает самую страшную эпидемию наркозависимости в своей истории. Теперь в списке основных причин смертности наряду с автокатастрофами и преступлениями с применением огнестрельного оружия значатся передозировки наркотиками, а в 2022 году число самоубийств достигло рекордного уровня.
В прошлом году главный хирург США Вивек Мерти (Vivek Murthy) издал информационный бюллетень, посвященный росту уровня одиночества в Америке, объявив его кризисом общественного здравоохранения. По мнению Мерти, влияние социальной разобщенности на уровень смертности в стране аналогично влиянию, которое оказывает выкуривание по одной пачке сигарет в день.
В 2018 году английское правительство учредило неофициальную должность «министра одиночества». Япония сделала то же самое в 2021 году — во многом в ответ на феномен «хикикомори», представляющий собой тяжелую форму социальной изоляции, при которой молодые люди не выходят из своих комнат по полгода и более. По некоторым оценкам, к настоящему моменту «хикикомори» стали уже свыше полумиллиона японских мужчин.
Соединенные Штаты страдают от неспособности предоставлять даже базовые социальные услуги.Хотя администрация Байдена увеличила расходы на инфраструктуру, Американское общество инженеров-строителей по-прежнему ставит инфраструктуре США «C-минус» — это практически самая низкая оценка. В Америке фиксируется более высокий уровень имущественного неравенства, чем почти во всех остальных развитых странах, и это единственная крупная развитая страна, которая не гарантирует медицинское обслуживание всем своим гражданам.
Перечисленные частое проявление какого-либо заболевания упадка возникли не на пустом месте. Мы следуем этим курсом уже несколько десятилетий. Сегодня по ряду международных индексов Америка уже считается «развивающейся страной».Наше состояние не смертельное, но мы все же двигаемся в неправильном направлении. Общий уровень здоровья нашего народа ухудшается, и, вполне может быть, мы уже приближаемся к крупному перевороту масштабов краха коммунизма в 1990-х годах.
никто не в силах с уверенностью предсказать будущее. Но в настоящий момент больше всего поражает то, что самую серьезную угрозу для нынешнего общественного порядка Америки представляет вовсе не какая-то более эффективная альтернативная модель, продвигаемая нашими противниками.Эта угроза исходит изнутри.На протяжении нескольких десятилетий после Второй мировой войны движущей силой нашей геополитической стратегии был антикоммунизм.Но после распада Советского Союза данный антагонистический импульс был перенаправлен внутрь страны.
В 1970-х годах власть постепенно начала переходить от производственного сектора в руки финансовых институтов, в результате чего формировалась новая экономическая реальность, которая уже не была организована вокруг средств производства и распределения.
Примерно в то же время мы стали свидетелями резкого сокращения числа членов профсоюзов и коллективных договоров.Финансовое регулирование осталось в прошлом. Заработная плата перестала расти. После краха созданной Франклином Рузвельтом демократической коалиции и его «Нового курса» политические деятели из обеих партий не сумели представить или провести ничего, что было бы похоже на масштабные экономические реформы, — даже после краха 2008 года, который оказался самым тяжелым потрясением со времен Великой депрессии.
В 1960-х и 1970-х годах республиканцы воспользовались негативной реакцией на законпартии из южных штатов. Они также мобилизовали христиан-евангелистов, выступив в поддержку запрета абортов. Это непосредственным образом привело к сегодняшнему расколу, в рамках которого основное внимание уделяется таким вопросам «культурной войны», как раса, пол и гендер. На всеобщих голосованиях республиканцы проиграли семь из восьми последних президентских выборов, однако они сумели удержать ничего общего, кроме нашей враждебности друг к другу и недоверия к тем немногочисленным национальным институтам, которые у нас еще остались».
Дни, когда общественность могла обсуждать общие реалии, прошли. Сегодня в Америке СМИ становятся все более фрагментированными, и это мало чем отличается от ситуации в странах, расколотых гражданской войной, где информацию приходится собирать по кусочкам из противоречивых сообщений, поступающих от источников, хранящих верность противоборствующим олигархиям.
Прежде в американских СМИ существовала своего рода монокультура, в рамках которой люди одинаково реагировали на один и тот же набор основных фактов. Конечно, у такого положения вещей были свои недостатки, но сегодня консенсусной реальности вообще не существует. Интернет позволил «демократизировать» информацию, но резко снизил ее качество.Противоборствующие мировоззрения оказались изолированными внутри пузырей, куда не могут проникнуть иные точки зрения и сомнения.
Америка фактически раскалывается на два общества, которые почти ни в чем друг с другом не соглашаются, — разве что в стремлении обвинять во всем противоположную сторону. Это способствовало закреплению культуры социальной фрагментации: люди из всех демографических групп чувствуют себя более одинокими, чем когда-либо прежде, а общественное доверие к правительству уже много лет держится на рекордно низком уровне.Такая атмосфера смятения создает благодатную почву для демагогов-популистов.
Последнее время мы наблюдаем подъем ультраправых движений по всему миру, и крайне правые лидеры приходят к власти — по крайней мере временно — в Соединенных Штатах, Великобритании, Бразилии, Италии, Венгрии, Аргентине, на Филиппинах и в других странах.Левое крыло тоже переживает период возрождения, хотя и с меньшим успехом на выборах: Берни Сандерс так и не стал кандидатом в президенты от Демократической партии, а лидерство Джереми Корбина в английской Лейбористской партии закончилось поражением. Тем не менее, во многих западных странах политический центр, который прежде уверенно доминировал, почти полностью растерял свои позиции, хотя Джо Байден и Риши Сунак, может быть, служат доказательством, что он пока не отжил свой век окончательно.
Тенденция выходит далеко за рамки политической арены, и это можно рассматривать как частое проявление какого-либо заболевания">симптом «влечения к смерти». С 1947 года «Бюллетень ученых-атомщиков» выставляет стрелки на часах Судного дня, демонстрируя с помощью этого символа, насколько близок мир к ядерному уничтожению. Полночь — это теоретическая точка полного уничтожения. В прошлом году из-за продолжающегося конфликта на Украине ученые установили стрелки часов на отметку 90 секунд до полуночи — это самое близкое к Армагеддону время за всю историю существования часов.
В марте прошлого года межправительственная группа экспертов по изменению климата опубликовала свой ежегодный сводный доклад, где говорится, что неконтролируемые выбросы парниковых газов приведут к «широкомасштабным негативным последствиям для продовольственной и водной безопасности, для здоровья человека, для экономики и общества, а также к связанным с этим потерям и ущербу». В июне прошлого года дым от лесных пожаров в Канаде распространился на сотни километров вплоть до восточного побережья Соединенных Штатов, окрасив небо над Нью-Йорком в оранжевый цвет. А июль стал самым жарким месяцем за всю историю наблюдений.
Нам стоит вспомнить, что в своей книге «Недовольство культурой» Зигмунд Фрейд назвал «роковым вопросом для всего человеческого рода»:
«Роковым для рода человеческого мне кажется вопрос: удастся ли —и в какой мере — обуздать на пути культуры влечение к агрессии и самоуничтожению, ведущее к разрушению человеческого сосуществования. Ныне люди настолько далеко зашли в своем господстве над силами природы, что с их помощью легко могут истребить друг друга вплоть до последнего человека. Они знают это, отсюда немалая доля их теперешнего беспокойства, их несчастья, их тревоги. Остается надеяться, что другая из небесных властей – вечный Эрос приложит свои силы, дабы отстоять свои права в борьбе с равно бессмертным противником».
В эпоху, когда в мире случается все больше катастроф, одна страшнее другой, довольно трудно противиться мыслям о том, что наше общество попало в гибельный водоворот. Мы переживаем период того, что профессор Калифорнийского университета в Беркли Алексей Юрчак назвал «гипернормализацией» — данный термин он придумал для характеристики жизни в Советском Союзе в последние годы коммунистического режима. Он описывает момент, когда все уже знают, что система разваливается, но никто не может предложить жизнеспособную альтернативу, поэтому состояние упадка начинает восприниматься как норма. Неужели мы оказались в таком же положении?
На самом деле альтернативные пути есть, и опросы общественного мнения показывают, что многие американцы действительно хотят на них встать. Большинство выступает за повышение минимальной заработной платы, увеличение налогов для богатых, создание национальной системы медицинского страхования, принятие «Нового зеленого курса» и восстановление общественной инфраструктуры.
Они выступают против сокращения или приватизации программ социального обеспечения, систем Medicare и Medicaid.В этом и во многих других отношениях разрыв между тем, чего хотят американцы, и тем, чего хотят или что в состоянии сделать те, кто якобы представляет их интересы, огромен — он просто шокирует.
История ясно показывает, что позитивные изменения почти всегда начинаются с массовых движений — вспомните движения за гражданские права, права женщин, протесты против войны во Вьетнаме, движения против апартеида, выступления ЛГБТК-активистов* и так далее. По ряду причин протестные движения XXI века — от выступлений против войны в Ираке до акций Occupy Wall Street, движения Black Lives Matter и выступлений за «климатическую справедливость» — не повлекли за собой крупномасштабных социальных и экономических перемен, хотя в некоторой степени они все же способствовали сдвигам в общественном сознании.
Я думаю, что в дальнейшем нам потребуется достичь определенного уровня устойчивого уличного активизма в сочетании с жесткой позицией профсоюзов и демократией на рабочем месте — то есть того, что наблюдалось в Америке в 1930-е годы. Намеки на это мы можем сейчас увидеть в возрождении влияния профсоюзов, хотя они по-прежнему представляют интересы лишь небольшой доли американских рабочих.
Такое объединенное движение может обрести власть за пределами правительства, начав контролировать ключевые секторы экономики, — с целью повышения уровня жизни, увеличения заработной платы и обеспечения равного доступа к медицинским услугам. В долгосрочной перспективе такое движение может даже способствовать более активному участию в общественной жизни. Люди, занятые реализацией общих усилий ради получения взаимной выгоды, чувствуют себя менее одинокими — потому что они не одиноки, — они имеют цель в жизни и ощущают стабильность.
