Конфликт на Украине достиг такой стадии, когда компромисс и выход из него уже не привлекают иррациональные умы американских политиков, считает автор статьи в TAC. Реалисты оказались правы: суровая действительность неизбежно возвращается и отвешивает оплеуху.
Сумантра Майтра (Sumantra Maitra)
В своем недавнем эссе Джон Миршаймер дал поучительный урок на тему: почему блицкриг в целом переоценен как явление, и почему раз за разом он терпит неудачу в контексте украинского конфликта. Первым делом Миршаймер объясняет, что такое блицкриг: “операция, использующая присущие ударной бронетехнике мобильность и скорость, чтобы победить противника, избегая кровопролитных и затяжных сражений”. Он добавляет, что это требует “гибкой структуры управления, на всех уровнях представленной способными и инициативными кадрами, особенно в боевых ситуациях, когда так называемый “туман войны” сгущается”.
Но блицкриг в принципе часто проваливается. Исторический опыт учит, что лишь превосходящие силы добиваются в блицкриге успеха, а равные или уступающие — никогда. Миршаймер приводит исторические примеры блицкрига: “Во Второй мировой войне Германия предприняла пять крупных наступательных операций: против Польши в 1939 году, Франции в 1940 году, Советского Союза в 1941 году и еще раз в 1942 году и, наконец, и против союзных армий в 1944 году”.
После этого он добавил: “Армия обороны Израиля (ЦАХАЛ) развернула блицкриг против египетской армии в 1956 и 1967 годах. В обоих случаях израильтяне решительно разбили египтян, но это был неравный бой, поскольку ЦАХАЛ значительно превосходил противника. Помимо пяти немецких и двух израильских случаев, в двадцатом веке было еще пять блицкригов: советское наступление 1945 года против японской Квантунской армии в Маньчжурии, вторжение Северной Кореи в Южную в 1950 году, наступление Индии на Восточный Пакистан в 1971 году, вьетнамский удар по Камбодже в 1979 году и операция под руководством США против иракской армии в Кувейте в 1991 году. Все эти случаи, как и две израильских операции, были заведомо неравными боями.
Единственным примером успешного конфликта между равными и почти сопоставимыми силами был прорыв Германии во Франции. Во всех остальных случаях успеха добились превосходящие силы, а во всех случаях равного противостояния наступающая сила увязала на минных полях и в грязи. Таким образом, в более-менее равном бою блицкриг редко добивается успеха.
Эссе Миршаймера стоит прочитать целиком, особенно с учетом мрачных прогнозов, которые все чаще встречаются в различных средствах массовой информации, поскольку широко разрекламированное украинское “контрнаступление” в ряде мест забуксовало, а в других — захлебнулось. Так было всегда. Мы двадцать лет взрывали на Ближнем Востоке погонщиков верблюдов, и из-за этого у нас сложилось превратное войны на истощение. Особенно если обороняющаяся сила в этом противостоянии значительно крупнее и имеет больше производственных мощностей и личного состава. Даже в некогда оптимистичных изданиях The New York Times и Politico можно прочесть массу статей с осторожными призывами к урегулированию путем переговоров и заморозке конфликта на нынешних рубежах. Реалисты оказались правы. Сочетание прозорливости и отстраненного пессимизма нам в принципе не свойственно, особенно в сверхэмоциональные моменты, когда общественные страсти накалены, но суровая реальность неизбежно возвращается и отвешивает оплеуху.
Увы, конфликт достиг такой стадии, когда на кону стоит так много карьер и прогнозов, и ни компромисс, ни выход уже не привлекают — слишком иррационально мыслят умы. Однако Оскар Уайльд некогда уподобил ненависть к реализму “ярости Калибана, не видящего в зеркале своего отражения”. (Калибан — персонаж драмы Шекспира «Буря», символ дикости, невежества, темных сил, – Прим. ИноСМИ)
Доктор Сумантра Майтра — старший редактор The American Conservative и научный сотрудник Королевского исторического общества
