Вот уже и лета половина прошла. Скоро зима. В это сейчас трудно поверить, выходя на улицу, но так будет. Так случается каждый год, не станет исключением и этот.
Но сначала — осень. Сначала — армия освобождения Украины от собственного народа, препятствующего добыче сланцевого газа, свободному размещению баз НАТО, строительству концлагерей для русских и переграблению недограбленного — сядет в лужи. В самом прямом смысле этого слова.
Сначала лужи будут небольшими, вокруг палаток. Эти лужи будут портить и без того плохое настроение командирам, которые вместо жен и премий вынуждены будут третий, а некоторые уже и четвертый месяц смотреть на грязное сборище солдат, потерявших всякое понимание, что и зачем они тут делают, а главное — когда уже это наконец закончится. Командир будет выходить из палатки, вступать в лужу и его лаконичное «бля!» будет характеризовать всю сложившуюся ситуацию на фронте, сразу и целиком. Потом командир для порядка будет кричать: «дневальный! почему лужа у палатки?!» — но это так, для проформы, чтобы напомнить солдатам, что у них до сих пор есть командир.
Но потом лужи станут побольше и начнут встречаться уже внутри палаток. И тогда у некоторых сбудется давняя мечта о водяном матрасе, но сбудется она не совсем таким образом, который им понравится. Окопы неожиданным образом и к неудовольствию тех, кто вынужден их занимать, наполнятся водой, а произойдет это потому, что окоп — суть углубление в земле, а вовсе не наоборот. И командиры обнаружат, что мокрый и простуженный солдат может и хочет воевать еще меньше, чем то воинское недоразумение, которое прибыло весной из военкоматов. А прибывшее на передовую высокое начальство, в вызывающе чистом камуфляже, бритое и румяное — будет вызывать легкий когнитивный диссонанс, особенно своими распоряжениями.
А потом лужи станут большими. И в больших лужах будут уже свободно помещаться военные грузовики — целиком по длине и в существенной степени по высоте. Танку, как известно, лужа не помеха, но таскать за танками грузовики со снарядами будет медленно и печально. И горючее в ведрах от ближайшего застрявшего заправщика до крайнего заглохшего танка перемещаться по щучьему велению будет едва ли. Но самым плохим сюрпризом станет то, что время от времени из лужи будет подниматься большой комок грязи с глазами и этот комок грязи будет стрелять. И Сильвестр Сталлоне, если бы увидел эту сцену, сразу задался бы вопросом: а не слишком ли чистым я выглядел в роли типа Рембо. И даже Чак Норрис сказал бы — «ага, вот так значит это выглядит взаправду... вставать-то значит правильно не в полный рост».
А вот потом уже — потом будет зима. И зимой будут передавать всем привет старые аккумуляторы. И не в мобильных телефонах, а в грузовиках. Зимой, если вечером заглушить танк или БТР — утром он может уже не завестись без паяльной лампы. А бывает, что не заводится и с ней. А солдат, которые и летом не очень-то хотели воевать — зимой к неприятному удивлению командиров будет крайне сложно убеждать в дальнейшем патриотизме и необходимости сражаться за генеральские дачи. А к неприятному удивлению националистов на солдат перестанет действовать даже угроза расстрела, потому что голодный и обмороженный солдат зимой начинает думать уже не о том, как вернуться домой, а о том, чтобы его поскорее пристрелили и все мучения на этом закончились. И случаи дезертирства постепенно сменятся на случаи самострелов.
Но и это не самое страшное. Самое страшное — это будут ватники. Настоящие русские ватники. В настоящих ватниках. И они уже не покажутся смешными. И доминирующей мыслью в армии освобождения Украины будет уже не польская «эдина краина» и тем более не размышления о европейских ценностях, а простая русская мысль «хера я тут делаю?». И еще будет крайне популярна мысль про ватник, общая для любого замерзающего человека, и мысль эта будет — «хочу такой же».
А в Киеве в это время будут снова прыгать, но только уже с новой кричалкой: «Хто на скаче — той замирз, хто не скаче — той замирз!».
Бачите, хлопцы? Зима придэ — порядок навидэ! Слава Деду Морозу! Ватникам слава!
