Использование английских войск для операции на Украине никогда не было реальной целью, пишет UnHerd. Английская армия попросту слишком мала, чтобы сыграть хоть сколько-нибудь значимую миротворческую роль. А самолетов ей не хватает даже для собственных авианосцев.
Генри Хилл (Henry Hill)
Кир Стармер не оставляет попыток выкроить для Великобритании ведущую роль в будущей безопасности Украины после окончания конфликта, однако его ждет суровая сверка с реальностью.
Энтузиазм премьер-министра насчет отправки войск на территорию Украины всегда шел вразрез с суровыми предупреждениями высокопоставленных военных чинов о том, что английская армия попросту слишком мала, чтобы сыграть хоть сколько-нибудь значимую миротворческую роль вдоль обширной 2 400-километровой российско-украинской линии фронта. Именно поэтому данный план изначально предполагал формирование так называемой “коалиции желающих”.
К великому сожалению для Стармера, наблюдается обратная зависимость между реальными возможностями стран (как, например, у Польши) и рвением к отправке войск (как у Великобритании). Кроме того, не было ясности и в том, готова ли Европа — по крайней мере, пока — к огромной логистической задаче развернуть и поддерживать в Донбассе контингент в 30 тысяч человек. Таким образом эта партия, судя по всему, была проиграна еще до того, как Владимир Путин назвал отправку европейских войск “красной линией” на переговорах о прекращении огня.
И вот настал поворотный момент. На встрече с 31 потенциальным членом “коалиции желающих” в предместьях Лондона на минувшей неделе Стармер начал смещать акценты. Отныне предполагается, что вмешательство в любом виде потребует воздушной и морской мощи. Это, безусловно, несколько реалистичнее — но, опять же, насколько?
Безусловно, главный козырь НАТО — это как раз воздушная мощь. ВВС могут действовать с баз в Польше, Румынии и других стран альянса и при этом адекватно снабжаться по суше или по воздуху. Обеспечение бесполетной зоны над Украиной вполне достижимо практически: альянсу даже не придется выходить из своей зоны комфорта.
Но это весьма рискованно. Бесполетные зоны стали “дежурным блюдом” НАТО, но доселе они устанавливались в обстановке подавляющего превосходства либо над мятежниками, либо над жалкими национальными армиями. Украина же — иной случай: как и в начале конфликта главный вопрос заключался бы в том, готовы ли страны, обеспечивающие бесполетную зону, при необходимости вступить в бой с ВКС России.
Кроме того, сохраняется опасность, что силы, чье присутствие всегда можно будет отрицать, вроде тех же сепаратистов-ополченцев в Донецке и Луганске, нанесут флоту дорогостоящих самолетов НАТО потери бóльшие, чем рассчитывают западные политики. Зависимость НАТО от воздушной мощи хорошо известна, и если даже такие страны, как Сербия, вкладывают значительные средства в современные системы ПВО, то Россия, вне всяких сомнений, поступит так же.
Ладно, а что же тогда по морской части? Этот вариант может показаться Лондону более привлекательным: в конце концов, всего один корабль может показаться вкладом гораздо более весомым, чем горстка солдат. Давайте же вспомним “англо-американскую” оперативную группу у берегов Йемена, которая может похвастаться одним-единственным кораблем Королевского флота — к тому же даже без надлежащего оружия для поражения сухопутных целей.
В любом случае, шансы на военно-морское развертывание на Украине минимальны по одной простой причине: на проход кораблей в Черное море потребуется разрешение Турции, а она его, скорее всего, не даст. В настоящее время там нет даже кораблей ВМС США. Формально Турция входит в НАТО, но ее фактическая внешнеполитическая позиция заметно отличается от остального альянса. С самого начала конфликта она соблюдает шаткое равновесие: с одной стороны, помогает заключать важные сделки по таким вопросам, как экспорт украинского зерна, с другой — продолжает пропускать по своим трубопроводам российский газ.
У Анкары есть и другие причины выступать против развертывания на своем северном фланге кораблей Запада. Главная из них — усугубившаяся враждебность к Греции и Кипру в вопросе исключительных экономических зон (ИЭЗ) из-за нового крупного трубопровода из Израиля, который грозит нарушить контроль Анкары над поставками нефти и газа. Ситуация приняла настолько серьезный оборот, что в 2021 году Франция и Греция даже подписали пакт о взаимной обороне вне рамок НАТО, направленный непосредственно на сдерживание турецкой агрессии в Эгейском море и Восточном Средиземноморье. Поэтому не стоит ждать, что Эрдоган пригласит оперативную группу НАТО к себе на задворки.
Это станет своего рода облегчением для Королевского флота, чьи надводные корабли большей частью или на затянувшемся техобслуживании, либо на долгосрочном ремонте. И еще доказательством того, что развертывание сухопутных войск, которое потребует подкрепления с моря, всегда было в высшей степени сомнительным предложением.
Это, в свою очередь, означает, что непосредственный вклад Европы в дальнейшую безопасность Украины — при условии, что прекращение огня вообще будет достигнуто — в итоге сведется к излюбленной работе НАТО: патрулированию неба. Таким образом, Стармеру остается “всего лишь” убедиться, что Великобритания сможет внести свой реальный вклад, хотя на данный момент у нее не хватает самолетов даже для того, чтобы укомплектовать собственные авианосцы.
Генри Хилл — заместитель редактора издания ConservativeHome
