План Трампа по прекращению конфликта на Украине вызывает много вопросов, пишет The National Interest. Как именно он собирается добиться мирного соглашения? Есть вероятность, что Трамп не продумал детали — и тогда Вашингтон увидит лишь еще одну провальную попытку договорится с Россией.Пол Сондерс
Сообщения о том, что бывший президент Дональд Трамп продолжал общаться с российским лидером Владимиром Путиным после ухода со своего поста, наверняка привлекут новое внимание к его заявлениям о некоем неопределенном плане урегулирования конфликта на Украине, “не дожидаясь инаугурации”. Многие комментаторы утверждают, что Трамп преуспеет лишь в том случае, если США вынудят Киев пойти на односторонние территориальные уступки России. Это вполне может быть правдой, но при этом из вида упускается важный вопрос: согласится ли Москва на сделку с Трампом?
Многие вашингтонские политики и представители СМИ предполагают, что Трамп планирует сдаться и что Путин с готовностью на это согласится. Однако столь упрощенное мышление не учитывает как минимум неоднозначного послужного списка Трампа на посту президента — в том числе его стремление к масштабным сделкам. Не принимается во внимание также очевидная и даже отчаянная тяга Трампа к личному признанию и публичному триумфу вследствие таких сделок. Вспомните его заявление 2019 года о том, что он “получил бы Нобелевскую премию за многое, если бы ее раздавали честно, но никто так не делает”.
Оглядываясь назад, мы можем сказать, что в 2017 году Трамп вступил в должность с намерением доказать, что ему под силу усмирить самых жестких из мировых лидеров — Путина, Си Цзиньпина, Али Хаменеи и Ким Чен Ына из Северной Кореи — и уйти победителем. Вспомните, как бывший президент пытался воспользоваться лестью и угрозами в различных сочетаниях, чтобы пересмотреть отношения США и России, восстановить баланс в торговых отношениях с Китаем, заставить лидеров Тегерана отказаться от ядерной программы и вынудить Пхеньян свернуть разработку ядерного оружия. За исключением разве что его дипломатии с Китаем — приведшей к соглашению, которое Пекин так и не выполнил — эти усилия потерпели неудачу.
Самым впечатляющим дипломатическим успехом бывшего президента стали Авраамовы соглашения, нормализовавшие отношения между Израилем и Объединенными Арабскими Эмиратами, Бахрейном и Марокко. Это стало крупным достижением на Ближнем Востоке, однако регион, тем не менее, по-прежнему терзают разногласия. Мирное соглашение Трампа с “Талибаном” (запрещенная в России террористическая организация, — прим. ИноСМИ) хотя и в некотором смысле помогло прекратить долгую, дорогостоящую и во многом безуспешную войну в Афганистане, оказалось гораздо менее плодотворным — во многом из-за слабой переговорной позиции Америки. А после катастрофического вывода войск США при администрации Байдена мало кто осыпает похвалами Трампа за его вклад в решение этого вопроса.
Те, кого тревожат обещания Трампа урегулировать конфликт России с Украиной, судя по всему, зациклены на том, что он изберет подход, аналогичный сделке с “Талибаном” (слабое влияние США, значительные уступки, неубедительный результат) или Китаем (ненадежный партнер заключает сделку, а затем манкирует своими обязательствами). Но что если подход Трампа вместо этого следует траектории ранних попыток договориться с Москвой или, как вариант, его подходу к Тегерану или Пхеньяну?
В первых попытках договориться с Владимиром Путиным Трамп, по-видимому, не понимал ни чего хочет его собственная сторона (под чем мы подразумеваем различные внутренние группы интересов и союзников США), ни чего хочет Путин. Как следствие, это повлекло за собой внутренние попытки подорвать его политику — акты Конгресса, различные “сливы” и расследования — а также сопротивление союзников США. В то же время Трамп не преуспел в общении с Путиным еще и потому, что тот не увидел особой выгоды для Москвы.
На переговорах с северокорейским Кимом и особенно с лидерами Ирана Трамп опирался уже скорее на давление, чем на обаяние. Однако ни в одном из этих двух случаев он также не понял мотивов и целей другой стороны. Что касается Тегерана, он столь же резко переоценил одностороннее влияние Вашингтона на Иран. Таким образом, США могли оказаться в худшем положении после отказа от совместного всеобъемлющего плана действий, согласованного администрацией Обамы, и по-своему исторической, но очень дурно реализованной попытки Трампа переговорить с Кимом напрямую.
Основная проблема Трампа в переговорах по крупным международным соглашениям, которых он так жаждет, — это что его опыт заключения сделок с недвижимостью (нередко с главами других частных компаний с диктаторскими замашками) не столь хорошо применим в дипломатии, как он полагает. Как сказал Рональд Рейган еще в 1964 году: “Проблема с нашими либеральными друзьями не в том, что они чего-то не знают. Просто они знают очень много такого, что на самом деле не так”.
задача застройщика очевидно сложна, особенно в таком месте, как Манхэттен, и требует умения улаживать дела не только с партнерами, но и с местными органами власти, предприятиями и жителями. Однако если та или иная сделка провалится — не беда: всегда найдется другой проект и новые партнеры. На крупных международных переговорах всегда намного больше скрытых интересов, а их провал сопряжен с гораздо большими издержками. Крупные сделки на этом уровне несоизмеримо реже, и если что-то не сработает в первый раз, второго может и не быть.
Это поднимает важнейшие вопросы, которые до сих пор мало кто задавал: в чем конкретно заключается сделка Трампа? Точнее, раз бывший президент, судя по всему, не очень печется о независимости или территориальной целостности Украины, то чего он ожидает от Путина в обмен на это — и почему он думает, что Путин согласится? Сдав Украину России и не получив ничего взамен, Трамп не получит ни Нобелевской премии мира, ни даже похвалы от кого бы то ни было, кроме своих самых преданных сторонников.
