Кремль формирует повестку дня по важным мировым проблемам и снова начал командовать своими соседями. «Как реагируют столицы крупных европейских стран на новообретенную уверенность Путина на внешнеполитической арене? Они отвечают в унисон или, наоборот, вразнобой?» — спросила The Guardian у обозревателей ведущих европейских газет. Во Франции аналогичную подборку мнений публикует Le Monde.
Газета обрисовывает ситуацию: «Активисты Greenpeace за решеткой, голландский дипломат избит, бывшие республики СССР подвергаются травле: Кремль запретил импорт литовских сыров за то, что Вильнюс проводит саммит ЕС и восточноевропейских государств, а также запугивает Украину за то, что она осмелилась участвовать в саммите».
Что же говорят обозреватели?
Франция: Ив-Мишель Риолс и Петр Смоляр (Le Monde) пишут, что Франсуа Олланд с начала своего президентства «бьется над головоломной задачей: как занять правильную позицию по отношению к Москве». По мнению авторов, Россия «неумолима по таким крупным проблемам, как Сирия и Иран», ведет агрессивную политику в отношении соседей, «соблазняющихся европейской интеграцией», развивает антизападную риторику.
«Россия систематически принуждает к поединку по всем направлениям», — сказал неназванный чиновник МИД Франции. История с планом химического разоружения Сирии унизила Францию, которая настаивала на военном ударе. "Теперь единственное утешение на набережной Орсе — утверждение МИДа, что «этот шаг России не был спонтанным, она среагировала на угрозы ударов, которые поддерживала Франция», — пишут авторы. Но фактическое влияние Франции в России невелико, считают они.
Эксперт Тома Гомар (French Institute of International Relations) говорит, что сирийский кризис обнажил сильные трения между Францией и Россией. После операции в Ливии «русские сильно критикуют тесные связи Катара с французскими политиками. Москва считает, что Катар и Саудовская Аравия — дестабилизирующие режимы, поощряющие суннитский экстремизм в Сирии и на российском Кавказе», — сказал Гомар.
И все же журналисты полагают, что сближение России и Франции возобновится. Кризис вынуждает европейские страны «обхаживать развивающиеся рынки», а Москва стремится к диверсификации своей экономики. Французские инвестиции в России растут, военное сотрудничество активизируется.
«В свете этого растущего сотрудничества пострадало внимание к правам человека», — отмечают авторы. Франция воздерживается от высказываний на эти темы.
Великобритания. Обозреватель The Guardian Саймон Тисдолл утверждает, что напористость России — не признак ее силы. «По оценкам британских дипломатов и экспертов, власть и влияние Путина и России по политическим, экономическим и демографическим показателям неуклонно ослабевают, а влияние ЕС усиливается», — пишет он.
На взгляд сэра Эндрю Вуда (экс-посла Великобритании в Москве) и других британских наблюдателей, Россия с особенной тревогой следит за расширением «Восточного партнерства» ЕС. «Путин считает Украину частью России. Он спросит себя: как можно быть великой державой, если отвалился этот огромный придаток? В целом Россия проигрывает битву за контроль над „государствами-сэндвичами“ между Россией и ЕС», — говорит Джеймс Никси (Chatham House, Лондон).
Дэвид Кларк (Russia Foundation) считает, что в британо-российских отношения произошла «мини-перезагрузка» (подведена черта под делом Литвиненко, делается больший упор на деловых и торговых связях). По словам Чарльза Гранта (Centre for European Reform), у Кэмерона сложились прагматичные рабочие отношения с Путиным. Правда, ходят слухи, что на саммите G20 Путин якобы назвал Британию «островком, к которому никто не прислушивается».
Вуд заметил: «Русские — очень противоречивые люди. Они нанимают кого-то для улучшения своего имиджа, а затем проделывают всякие штуки типа историй с Greenpeace и Pussy Riot. Возможно, это дает им самим ощущение силы и могущества, но в остальном мире это не приносит ничего хорошего».
Кларк объясняет курс Путина тем, что президент страшится «осады» и навязывания западной «повестки дня». Российская экономика, зависимая от мировых цен на нефть, очень уязвима, добавил Кларк.
Экс-посол Британии сэр Тони Брентон назвал Путина сильным противником: «отличный профессионал, очень хорошо информирован». «Он не из тех, кого вы пригласили бы на чаепитие. Но нам придется иметь с ним деловые отношения», — констатирует бывший посол в Москве.
Германия: Даниэль Бресслер, Süddeutsche Zeitung. Почти все немецкие партии сходятся во взглядах на положение Германии в мире, и есть только один объект раздоров — курс в отношении России, считает автор. Немецкие политики яростно спорят, как вести себя с российским президентом, который репрессирует критиков в своей стране и атакует таковых за рубежом.
По мнению автора, отношение немецких партий к России «изменилось ввиду того, что Путин целенаправленно отвернулся от Запада и агрессивно пытается не допустить в ЕС Украину и другие бывшие республики СССР».
Но политики делают разные выводы. В кругах СДПГ призывают продолжить традиции Вилли Брандта, понять точку зрения России и не отвечать Путину холодностью на холодность.
«Меркель, напротив, делает ставку на учтивую решительность в отношениях с Путиным», — пишет автор. Например, когда Путин отменил ее речь на выставке в Петербурге, она пригрозила сократить свой официальный визит, и речь снова включили в программу. «Меркель считает, что пассивная сдержанность в ответ на провокации российского лидера — подход бессмысленный и даже вредный», — говорится в статье.
Если следующее правительство Германии будет коалицией партии Меркель и СДПГ, курс в отношении России станет источником конфликтов, считает автор. «Модернизирующее партнерство» сохраняется только на словах и страдает от того, что путинская Россия сводит модернизацию к техническому прогрессу.
Польша: Павел Свебода, директор Demos Europa, колумнист Gazeta Wyborcza, считает, что Россия перестала быть политической точкой отсчета для поляков, но русская культура остается в Польше популярной.
На взгляд Свебоды, Россия «совершила стратегическую ошибку, воспротивившись атлантическим устремлениям Центральной Европы. Если бы в свое время она отнеслась к переменам в этих странах непредвзято, теперь ее бы искренне уважали». Но реакция России вывела эти страны из себя.
Позднее отношения несколько потеплели, продолжает автор. «Но по политическим вопросам Польша непоколебима. Мы не хотим откровенничать о том, что мы думаем о состоянии российской „демократии“. Мы шокированы политикой России в Сирии, но втайне довольны тем, что Россия поглощена ближневосточными делами и уделяет меньше внимания Восточной Европе», — говорится в статье.
Польша «наконец-то», как выражается автор, начала решать проблему своей энергетической зависимости от России. Автор обращает внимание, что российская оборонная политика вызывает у польского руководства «дрожь». «Польша не понимает, почему НАТО так беззаботно относится к военному потенциалу России», — говорится в статье.
Украину Сведода именует «большим пространством, где Польша и Россия ведут долгую стратегическую битву», а Евразийский союз — «циничной попыткой восстановить сферу влияния России в бывшем СССР». «Для Польши Украина — приоритет. Пока не высохнут чернила на пакте с ЕС, Варшава будет добиваться включения Украины в Европу», — заверяет автор.
По мнению Свебоды, ЕС смирился с мыслью, что Россия в обозримом будущем не станет на него походить. «На данный момент ЕС выжидает, надеясь, что перемены в мироустройстве повлекут за собой новые настроения в Кремле», — пишет автор.
Испания. Кармен Клоден (El País) отмечает: «Похоже, Испания полагает, что путинская Россия не создает ей проблем». Мадрид не обращает внимания ни на роль России в Сирии, ни на российское давление на Украину. Со своей стороны, Россия не принимает Испанию всерьез, считает автор.
«В отношениях с Россией Испания редко отклоняется от курса Брюсселя. А если отклоняется, то обычно склоняется к позиции России», — полагает автор, упоминая переговоры по отмене шенгенских виз для россиян и отказ от признания Косово.
Италия: Роберто Тоскано, La Stampa. По мнению автора, политическая победа Путина в истории с химическим разоружением Сирии — не единичный случай. «Недавние события следует рассматривать как результат последовательной политической стратегии России и Путина. Цели этой стратегии ясны», — говорится в статье.
Первопричину Тоскано видит в том, что русские сочли унижением распад СССР и утрату глобального влияния России. Как России вернуть себе влияние, и насколько совместимы эти устремления с интересами европейцев и итальянцев? — вопрошает автор.
И отвечает: «Путин амбициозен, но манией величия не страдает». Путин рассудил, что дипломатия для России — единственный способ отстоять свои интересы и улучшить имидж.
Это не значит, что Россия перестала чинить проблемы США и помогать врагам Америки, а также давить на соседей. «Но все эти гамбиты — элемент более широкой и важной дипломатической игры, которую Россия намерена вести на мультиполярном уровне», — говорится в статье. В мультиполярном мире некоторые страны «равнее других» при разработке структуры и правил международной системы.
По мнению Тоскано, США и Европа должны отнестись к России критически, но без слепой враждебности. Если в ООН Россия будет действовать более гибко, это будет полезно для Италии с ее многосторонней внешней политикой. И Россия, и Италия считают, что Совет Безопасности ООН должен быть более репрезентативным или более крупным.
«В Риме к России относятся с осторожным, но значительным оптимизмом», — заключает автор.
Редакционная статья французской Le Monde посвящена близкой теме: «Замешательство европейцев перед провокациями Путина». Европейцы — гигант по сравнению с российской экономикой. Необходимо, чтобы они осмелились дать почувствовать и свой политический вес, считают авторы статьи.
«Это дело воскресит у некоторых дипломатов и журналистов, работающих в Москве, воспоминания о советских временах. Манера России Владимира Путина строить свои отношения с Евросоюзом весьма показательна — это позиция силы, которая может стать брутальной», — пишет издание о нападении 15 октября в Москве заместителя посла Нидерландов в России Онно Элдеренбоша. «Два незнакомца заставили его открыть дверь в квартиру, ударили его, связали, а затем привели жилище в полный беспорядок. Ничего не было украдено — лишь красной губной помадой они написали на зеркале „ЛГБТ“, аббревиатуру российского гейского движения», — пишет издание.
«Неделей раньше нидерландская полиция ворвалась в квартиру „дипломата номер 2“ российского посольства в Гааге по подозрению в том, что он бьет своих детей. Путин немедленно потребовал „извинений“, — напоминает издание. — Действия Москвы очень похожи на репрессивные меры, осуществленные некими „службами“ по приказу Кремля. Так во времена СССР КГБ пытался запугать дипломатов и журналистов, которые считались близкими к диссидентскому движению».
«Но все это пустяки по сравнению с реальным конфликтом между Москвой и Брюсселем, — говорится в статье. — Россия пытается отговорить некоторые страны, прежде всего Украину и Молдавию, сближаться с ЕС. В то время как ЕС предлагает им договоры об ассоциации, господин Путин хочет заставить их присоединиться к Таможенному союзу, который он создал вместе с Казахстаном и Белоруссией».
«Российский президент намеревается к 2015 году трансформировать эту структуру в Евразийский союз — организм, в котором будет доминировать Россия и который будет немного походить на СССР. Это геополитическая мечта Владимира Путина. Он видит в Евразийском союзе возможность восстановления величия России, которое он мыслит лишь в противостоянии Западу, его приходящим в упадок ценностям и порочным сексуальным нравам», — пишет издание.
«Путин уверен, что западные страны пытаются „унизить“ Россию. Но если европейцы сумели доказать свое единство, то они обладают еще одним преимуществом: они гиганты по сравнению с российской экономикой, — считает Le Monde. — Теперь им следует осознать свой политический вес, который сам по себе является силой».
