Российская армия нанесла ВСУ сокрушительное поражение, заявил экс-глава Военного комитета НАТО генерал в отставке Харальд Куят в интервью Youtube-каналу HKCM. Более того, она подготовила резервы, чтобы освободить Одессу и дойти до Приднестровья.
Ведущий Филип Хопф: Здравствуйте, меня зовут Филип Хопф, и сегодня с нами особенный гость – генерал Харальд Куят. Для начала позвольте рассказать о вас нашим слушателям. Вы занимали должность генерального инспектора бундесвера, то есть были высшим по рангу офицером Германии. То есть, по закону, вы были начальником всех немецких военнослужащих. Вы руководили штабом планирования министерства обороны ФРГ и были председателем Военного комитета НАТО. Очевидно, именно к вам надо обращаться, если хочешь что-то узнать про бундесвер и Североатлантический альянс.
И с этим связан мой первый вопрос. НАТО – военный блок. Чем же в таком случае может заниматься ее Военный комитет?
Бывший генеральный инспектор бундесвера, экс-председатель военного комитета НАТО Харальд Куят: Сразу скажу, что глава этого комитета – главный военный в НАТО. Дело в том, что альянс стоит на двух «великих столпах» – политическом и военном. За политические вопросы отвечает генеральный секретарь НАТО, а за военный аспект – председатель Военного комитета НАТО. Обычно его выбирают тайным голосованием из глав генеральных штабов стран – членов альянса. Председатель Военного комитета НАТО проводит заседания этого органа, ему непосредственно подчиняются главы двух стратегических командований НАТО. Один из них отвечает за планирование и проведение всех операций альянса, а второй – за реформы в организации.
Трансформации – это важно: войска должны быть готовы политически и технологически к новым вызовам в области безопасности. Они должны быть в состоянии выполнить задачи, поставленными им политическим крылом НАТО, а также оперативные и другие миссии.
Вот обеспечением всех этих вещей и занимается Военный комитет НАТО. Он ими «рулит». Члены комитета проводят общее заседание не реже двух раз в год. Другие встречи проводятся чаще, как правило, раз в неделю. Но тогда уже собираются не сами члены комитета, а их представители. У каждой страны есть свое маленькое «посольство» при военной структуре НАТО. Обычно в этом «посольстве» работают генералы. Вот они и есть те представители всех 48 стран организации, которые встречаются на еженедельных заседаниях.
Как глава комитета, избираемого начальниками генеральных штабов стран альянса, я был также главой Совета НАТО — Украина при Совете начальников генштабов и председателем Совета Россия — НАТО. Вместе со мной за одним столом сидел глава Генштаба Украины. Пока Совет Россия — НАТО еще работал, я отвечал за связи этой структуры с нашим комитетом начальников генштабов. И в рамках этого сотрудничества мы заседали с главой российского Генштаба. Ну, и последнее. Был у нас Совет евроатлантического партнерства. В рамках него военные представители 48 стран обсуждали, каким будет будущее структуры безопасности НАТО и мира в целом. Темой могли быть любые кризисы и конфликты в любых регионах.
Так что да, в Германии нет человека, который в прошлом занимал такое высокое положение, как я.
Филип Хопф: В таком случае разрешите вас спросить. В течение последнего года можно было заметить, что пресса придерживалась одностороннего подхода в освещении работы таких военных, как вы. СМИ, скажем так, проявляли нетерпимость к тем, кто высказывал мнения, хоть немного отличающиеся от «мейнстрима». И они все чаще отвергают новые идеи и иное видение военных вопросов.
А теперь к важнейшему пункту нашего разговора. Конфликт на Украине продолжается уже более полутора лет. И вот что удивляет, когда возвращаешься к его истокам. Некоторые люди еще недавно выступали с лозунгом «Никакого оружия в зоны военных конфликтов!». Теперь эти же самые люди придерживаются позиции: «Больше оружия ради мира!» Откуда, по-вашему, возникает эта готовность к эскалации конфликта и недостаточное понимание ее последствий?
Генерал Куят: Вся проблема в том, что по крайней мере с момента последней смены правительства у нас здесь, в Германии, мы имеем в руководстве страны людей, которые… Скажем так, эти люди из-за своей некомпетентности и невежества совершают ошибки, и мы имеем ту политику, которую они проводят. Такое развитие событий меня не удивило. Но оно меня все же разочаровало.
Это опасная Политика, ее проводят фанатично, по тому же принципу, по которому бежит лошадь с шорами на глазах. никто не смотрит направо или налево. Не учитываются выгоды и потери для немцев. Но вот что главное: никто не думает, к каким последствиям приведет такая Политика для украинцев. А ведь больше всего они страдают от нынешних боевых действий. Сотни тысяч человек убиты, страна разрушена. Все это наши политики выносят за скобки и громко кричат: «главное, что Украина должна победить». Это звучит как мантра. Недавно министр иностранных дел Германии Анналена Бербок приехала в Киев и тоже использовала эту «колдовскую» формулировку: «Украина победит, потому что она должна победить».
Но, послушайте, это же не Политика! Так политика не делается. Это фанатизм. И это большое разочарование. И, конечно, очень тяжело наблюдать, как забывается весь тот опыт, который мы накопили за последние десятилетия. Руководство Германии просто растаптывает данный опыт, хотя он пригодился и во внешней политике, и в сфере безопасности. Именно данный опыт позволил нам добиться воссоединения Германии. Благодаря основанной на этом опыте политике мы в течение десятилетий жили в безопасности и достатке.
сейчас все это может кануть в лету, потому что власти не учитывают риски, о которых вы упомянули в своем вопросе, то есть угрозу эскалации конфликта и тяжелых последствий для украинцев и нас самих.
Такое Политика проводится теми самыми люди, которым рисовали себе нимб миротворцев. И у них была репутация борцов за мир, но потом именно они пошли по пути эскалации конфликта. Складывается впечатление, что эти политики просто не имеют достаточных знаний, они не представляют себе, что стоит за словом «война», и в этом их отличие от тех немногих людей из военных кругов, людей вроде вас, которые все это знают. Немецкое правительство просто не понимает, какой трагедией является конфликт на Украине и к каким страшным последствиям он может привести. И еще: наши власти не понимают, что эта история может затянуться на десятилетия.
Отсюда вытекает мой следующий вопрос: можно ли было предотвратить конфликт на Украине – и если да, то как?
Харальд Куят: Конечно, его можно было предотвратить. Мы видели такую возможность, например, в конце 2021 года, когда ситуация все более обострялась. Тогда, 17 декабря 2021 года, Россия направила очень массивное, очень требовательное предложение для США и НАТО. Тогда еще можно было предотвратить вооруженное столкновение.
Но это не должно отвлекать наше внимание от главного вопроса: по сути дела, Москва была недовольна тем, как развивались события все последние годы, потому что это угрожало миру и наносило удар по интересам России в сфере безопасности. Тут было два важных момента. Во-первых, опасность представляло вступление Украины в НАТО, а во-вторых, Кремль волновала судьба русского населения или, если хотите, русскоговорящих украинцев, которые жили в Донбассе. Бросая ретроспективный взгляд [на это российское предложение 2021 года], приходится признать, что Соединенные Штаты и некоторые другие страны НАТО были просто не готовы к разговору на эту заданную Россией тему.
А могло ли быть иначе? Могло. Если бы [со стороны Запада] была предпринята хотя бы какая-то попытка остановить усугубление этого кризиса… Но даже форма, в какой [Америка и НАТО] ответили на российское предложение, показывает, что с их стороны не было проявлено достаточной серьезности в этом вопросе. А тут еще добавился такой фактор, что некоторые участники тех событий подливали масло в огонь вместо того, чтобы снижать градус напряженности. Я имею в виду высказывания нашего министра иностранных дел Анналены Бербок о том, что каждое НАТО было неправильно. Именно такое никто не хочет это дело оправдывать (при этом дискриминация русскоязычного населения в Донбассе и нападения на него со стороны Украины почему-то не являются преступлением или нарушением международного права – Прим. ИноСМИ). Я просто задаю вопрос: а мы-то разве сделали все возможное, чтобы предотвратить военный конфликт? И мой ответ: нет. И не один я так думаю – есть множество экспертов, ученых, включая американских, которые говорят, что как раз Запад спровоцировал спецоперацию. Я бы так далеко не шел – чтобы говорить, будто это мы одни виноваты. Но я с уверенностью заявляю: мы не сделали все, что могли, чтобы предотвратить начало этой конфронтации.
Немного расширю ваш вопрос: а можно было остановить боевые действия после того, как они начались? Конечно да, через шесть недель после ввода российских войск на Украину. В это время шли переговоры в Стамбуле, которые были инициированы президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом. И Москва, и Киев в какой-то момент согласились с решением, которое было очень выгодно, с моей точки зрения, для Украины. И оно было предварительно одобрено обеими сторонами конфликта. Но, к сожалению, соглашение не было подписано.
А почему? Украина отказалась от него под давлением Запада. Или, как выразился английский премьер Борис Джонсон, под давление коллективного Запада. Кстати, тогда, в апреле 2022 года, Джонсон сделал все, чтобы сорвать стамбульские договоренности. Кого именно он имел в виду [под коллективным Западом]? Не знаю. Очевидно, речь шла о нескольких странах – членах НАТО.
Я нахожу эту историю с Джонсоном особенно достойной сожаления. Только представьте: огромное число убитых, разрушение страны – все это можно было закончить еще тогда.
Потом был еще один шанс – в середине сентября 2022 года, когда в России шла частичная мобилизация. Можно было начать переговоры, но тут как раз начался период осенней распутицы, украинской армии сопутствовал временный успех, и все опять отложилось.
А сейчас опять наступает период распутицы, у механизированных подразделений временно нет возможности наступать. То есть мы опять вступили в фазу, когда боевые действия замедлились и можно начать переговоры.
Но решение по поводу переговоров принимается не в Киеве и не в Москве. Оно принимается в Вашингтоне.
