На фоне шумихи вокруг фармацевтических средств для повышения женского либидо журналистка попыталась разобраться, как устроено сексуальное желание у женщин, и чем оно отличается от мужского. По ее мнению, ослабление желания часто является свидетельством здравых суждений.
Кэтрин Роуланд (Katherine Rowland)
Я беседовала со вдовами, с женщинами, только что вступившими в брак, с однолюбками и любвеобильными, с тайными любительницами внебрачных связей, с женщинами кроткими и покорными, и обнаружила, что нет такой вещи как слишком сильное или слишком слабое желание.
С мужским желанием все понятно. Нас не удивляет их сила и настойчивость. А вот желания женщин, то, как они меняются, усиливаются и даже исчезают, вызывают удивление, сомнения и панику.
В 2014 году, когда специалисты оценивали моральные и медицинские последствия от первого препарата для женского либидо, меня не удовлетворили мифы о неумеренности и дефиците, и я решила выяснить, как сами женщины воспринимают и ощущают свои страсти.
За пять лет я побеседовала со 120 женщинами и с десятками специалистов по сексуальному здоровью. Я объехала всю страну и поговорила с очень разными людьми, начиная с 22-летней девушки, которая была уверена в своей сексуальной ущербности, и кончая 72-летней дамой, которая училась испытывать оргазм. Я беседовала со вдовами, с женщинами, только что вступившими в брак, с убежденными однолюбками и гордыми многолюбками, с тайными любительницами внебрачных связей, с женщинами кроткими и покорными.
Я также присутствовала на сеансах психотерапии, консультировалась с сексологами, вступила в битву за получение «женской виагры», одобренной Управлением по контролю за продуктами и лекарствами, и расспрашивала практикующих врачей, размывающих грани между сексуальной работой и физиотерапией. В Лос-Анджелесе я присутствовала на сеансе невозмутимых инструкторов по сексу, когда те устроили демонстрацию с избиением пациента плетками. А в Нью-Йорке я оказалась в толпе из тысячи женщин, которых довел до исступления один гуру, объявивший, что им пора вернуть свою чувственность.
На фоне многочисленных утверждений о том, что женщины — это дезориентированные больные, которым нужна помощь фармацевтики, или что они полновластные потребительницы, которым необходимо изучать Рынок в поисках приносящих наслаждение брендов, я обнаружила, что нет такой вещи как слишком сильное или слишком слабое желание. Скорее, есть желания, в которых столько же оттенков, сколько и людей, их испытывающих.
Слабое желание — это не симптом
