Германию накрыл мощный структурный спад, пишет The New Statesman. Бывшая экономическая сверхдержава оказалась не готова к новой холодной войне. Страна постепенно отчуждается от Евросоюза; также надвигается кризис в отношениях между Германией и США.
Существует три типа экономических кризисов. Первый — реакция на стимулирующие меры. Второй — реакция на реформы. А третий сейчас переживают граждане Германии, и это кризис понимания того, кто они такие, с кем сотрудничают, в чем хороши и какова их роль в мире. Немцы всегда говорили себе, что у них старомодная индустриальная Экономика, что они должны поддерживать с остальными положительное сальдо торгового баланса и противостоять пагубному влиянию цифрового мира, где доминируют США. Но события последнего десятилетия серьезно подорвали немецкое Мировоззрение и лежащую в его основе экономическую модель. Политический тупик и неспособность Евросоюза создать экосферу в мире, где доминируют геополитические хулиганы, во многом связаны со структурным спадом в Германии.
В Великобритании это заметили совсем недавно, но кризис начался уже давно. Когда в 2016 году Великобритания проголосовала за выход из ЕС, Германия по-прежнему считалась главной экономической державой континента, а Ангела Меркель — самым влиятельным лидером Европы. журнал Economist называл ее незаменимой европейкой. Лишь немногие понимали, что к тому времени все судьбоносные решения уже были приняты. Тесные отношения сменявших друг друга канцлеров Германии с Владимиром Путиным привели к росту зависимости страны от российского газа; излишнее доверие немецких компаний к Китаю в цепочках поставок; и одностороннее решение Меркель закрыть атомные станции в 2011 году. Еще одна проблема, которая тогда не привлекала такого внимания, как сейчас, — это хронический недостаток инвестиций в немецкую цифровизацию. Китай и Россия стали стратегическими партнерами Германии, и я до сих пор помню свое удивление, когда десять лет назад мой коллега-обозреватель из Берлина сказал: “Мы, берлинцы, смотрим на восток, в сторону Москвы и Варшавы. Париж и Лондон — вчерашний день”.
Я никогда не слышал, чтобы эту мысль высказывали с такой категоричностью. Такова была Германия в эпоху Меркель. Германо-российские отношения стали важнейшей в Европе двусторонней осью, а их символом — газопровод «Северный поток», проходящий через Балтийское море. Немецкие компании получили дешевый газ, а восточноевропейцы расценили это как угрозу национальной безопасности. Иллюзии Германии закончились в одночасье после начала конфликта России с Украиной в феврале 2022 года и решения канцлера Олафа Шольца вновь укрепить позиции в Западном альянсе.
Шольц говорил об эпохальных изменениях во внешней политике Германии. Я думаю, он говорил серьезно, но немецкая Экономика не смогла бы выдержать такой смены курса. Главная заслуга немецкой промышленности заключалась в продолжении эпохи глобализации; новая холодная война стала шоком, к которому страна не была готова.
сейчас компании решают данный вопрос закрытием заводов и отказом от шельфовой добычи в США и странах Восточной и Южной Европы. Фольксваген (VW) недавно объявил о закрытии минимум трех заводов в Германии и массовых сокращениях рабочих мест, чего прежде в истории компании не бывало. В этом году Экономика Германии переживает второй год почти нулевого роста, и в 2026 году, по оценкам немецкой бизнес-ассоциации, ожидается примерно то же самое. Так и выглядит структурный спад.
В книге «Капут» я подробно объясняю, как Германия дошла до такого состояния. Ее cложные взаимоотношения между политикой и бизнесом часто недооцениваются, и внешнему миру их увидеть нелегко. Немецкие политики — представители всех партий — используют корпоративные сети и государственные банки в качестве плацдарма для обретения политической власти. Одним из них был бывший канцлер Германии Герхард Шредер. Будучи премьер-министром Нижней Саксонии, он входил в наблюдательный совет Volkswagen, поскольку эта земля владела 20-процентной долей в компании. В 2003 году он поручил руководителю VW разработать реформы рынка труда и соцобеспечения. Потребность отрасли в стабильных и доступных поставках газа побудила Шредера наладить тесные политические отношения с Путиным, которого он до сих пор называет другом. После ухода из политики в 2005 году Шредер стал управленцем в «Газпроме» и отвечал за «Северный поток». Некоторые из его министров получили прибыльные должности в энергетическом секторе Германии.
В некоторых отношениях история России и Германии схожа. Обе оказались в зависимости от всего нескольких секторов экономики: Россия — от сырья, Германия — от машиностроения и химической промышленности. Также была и созависимость. Социал-демократическая партия (СДПГ) Шредера и Шольца выступает против политической группировки, которая взяла на себя ответственность за двусторонние отношения с Россией. Многие высокопоставленные политики СДПГ инвестировали в эти отношения. И часто это те же лица, что выражают скептицизм по поводу поддержки Шольцем Украины. Похоже, в какой-то момент в прошлом они сказали себе, что в международном конфликте немцы и русские никогда больше не окажутся по разные стороны баррикад.
Сам Шольц не был членом пропутинской секты внутри своей партии, зато был лидером прокитайского клуба. В 2011 и 2018 годах он часто приезжал туда с визитами в должности мэра Гамбурга. Когда недавно ЕС проголосовал за введение пошлин на китайские автомобили, Германия единственная из крупных государств-членов выступила против. Шольц помешан на пошлинах. В связи с этим решением он разжигает в Германии сильные антиевропейские настроения. Германия поставила себя в такую зависимость от Китая, что лишилась достаточной политической свободы, особенно в торговой политике. Вот к чему приводит положительное сальдо торгового баланса. Вы зарабатываете деньги, но затем становитесь зависимым.
Многие крупнейшие компании Германии переориентировались на китайский Рынок. Более 30% продаж VW и Mercedes-Benz приходится на Китай. Немецкая химическая компания BASF усиливает зависимость от него, поскольку считает главным рынком сбыта в будущем.
