Сокращение поставок нефти через Красное море из-за действий хуситов не привело к потрясениям на мировых энергетических рынках, пишет Foreign Policy. Однако, если эскалация конфликта начнет угрожать добыче, цены на черное золото поползут вверх.
Целый месяц нападений на коммерческие суда, как ни странно, не сказался на обстановке на энергетических рынках.
Атаки йеменских повстанцев-хуситов на корабли в Красном море, продолжающиеся вот уже целый месяц, разумеется, напугали транспортные компании, которые перенаправили свои суда по другим маршрутам, подальше от опасной зоны, – несмотря на то, что военно-морские силы Соединенных Штатов и Великобритании продолжают наносить ответные удары по позициям хуситов.
Но чего повстанцы не смогли добиться своими неустанными и набирающими обороты атаками, так это потрясений на мировых энергетических рынках. Это довольно странно, поскольку по этому водному маршруту проходит около 12% мировых морских перевозок нефти. Ракетные обстрелы самых разных коммерческих судов в Красном море продолжаются вот уже больше месяца (хуситы заявляют, что таким образом они мстят Израилю за его вторжение в сектор Газа), а цена на эталонную марку нефти Brent на лондонской бирже понизилась по сравнению с показателями начала декабря и теперь составляет около 78 долларов за баррель. Между тем в США ее цена практически не менялась с ноября и в настоящее время держится на уровне 73 долларов за баррель.
Неприкосновенность и безопасность потоков энергоносителей, перевозимых по морю вокруг стран Ближнего Востока, долгое время считались «геополитической миной-растяжкой», способной спровоцировать потрясения на энергетических рынках. Значительная часть энергоносителей, которые питают экономику всего мира, – в виде сырой нефти или природного газа – либо добывается в этом регионе, либо проходит транзитом через его узкие водные пути, такие как Баб-эль-Мандебский пролив, находящийся к западу от Йемена и служащий воротами в Красное море, и, соответственно, Суэцкий канал, а также Ормузский пролив – еще одно узкое место по другую сторону Саудовской Аравии, через которое тоже проходит значительная часть транзита. Были времена, когда Иран мог поднять мировые цены на энергоносители, просто пригрозив устроить беспорядок в Ормузском проливе, – не говоря уже о тех моментах, когда он и его союзники-хуситы действительно наносили удары по саудовским нефтяным объектам.
Тем не менее сейчас, когда границы регионального конфликта продолжают расширяться, а хуситы по-прежнему нападают на коммерческие суда, нефтяные рынки, как это ни странно, сохраняют невозмутимость.
«
Есть ряд новостных заголовков, которые 10 лет назад вызывали бы серьезные потрясения на рынке. Сегодня они становятся повседневной нормой, но при этом цены практически на них не реагируют», – сказал Ричард Бронз (Richard Bronze), соучредитель исследовательской консалтинговой компании Energy Aspects, базирующейся в Лондоне.
Чем объясняется такое отсутствие реакции со стороны энергетических рынков? Оказывается, причин довольно много. Начнем с того, что Баб-эль-Мандебский пролив, который хуситы сделали несудоходным, – это не то же самое, что Ормузский пролив: первый представляет собой удобный путь к Суэцкому каналу и далее в Европу, но у него есть альтернативы, в то время как второй сам по себе является жизненно важным источником и артерией для поставок нефти.
Однако спокойствие нефтяных рынков объясняется прежде всего фундаментальных факторов. Год назад, когда российско-украинский конфликт был самом разгаре, когда страны ОПЕК сокращали добычу, а российская нефть попала под санкции, мир приготовился к тому, что на нефтяном рынке может возникнуть серьезный дефицит, то есть спрос будет заметно выше предложения. Но вместо этого мы увидели рекордный рост объемов добычи в таких странах, как Соединенные Штаты, Бразилия, Канада и крошечная Гайана. Даже Иран, все еще находившийся под американскими санкциями, добавил к мировой добыче примерно полмиллиона баррелей в день.
«
На самом деле Рынок сейчас имеет бо́льшую амортизационную подушку, чем мы прогнозировали, – сказал Мэтт Рид (Matt Reed), вице-президент вашингтонской консалтинговой Foreign Reports, специализирующейся на Ближнем Востоке. – Все сильно запаниковали в связи с Россией, но в конце концов 2023-й стал годом поставок из Соединенных Штатов и Бразилии – и не забывайте о дополнительных баррелях из Ирана».
У этой амортизационной подушки есть конкретное название – резервные производственные мощности. ОПЕК продолжала сокращать собственную добычу в тщетной попытке поддержать цены. Схема не сработала в полной мере – из-за роста добычи в других странах, – но у нее был один полезный побочный эффект: резервные производственные мощности ОПЕК – главным образом Саудовской Аравии – огромны, и при необходимости они позволят нарастить добычу на 5 миллионов баррелей в день.
Когда дело доходит до необходимости оценить геополитические риски, размеры резервных мощностей – это важнейший амортизатор, позволяющий смягчить беспокойство по поводу текущих рисков для поставок. (В 2008 году, когда резервные производственные мощности Саудовской Аравии были крайне низкими, цена на нефть подскочила до рекордно высокого уровня.)
Между тем мировой Спрос на нефть оказался не таким высоким, как ожидалось, особенно ближе к концу 2023 года. Постпандемийная жажда нефти в Китае стихла во второй половине года, и рост мирового спроса резко замедлился. В последнем прогнозе Международное энергетическое агентство отметило, что эта тенденция сохранится: здоровый рост предложения в следующем году будет сопровождаться ростом спроса, который окажется вдвое слабее, чем в 2023 году, из-за экономических препятствий и экологических соображений.
Более того, кампания хуситов – какой бы разрушительной она ни была для коммерческих судовладельческих компаний, таких как Maersk, которые теперь отправляют свои контейнеровозы вокруг юга Африки, чтобы избежать ракетных обстрелов, – пока не затрагивает нефтяные танкеры и объекты нефтедобычи. Отчасти это связано с перемирием между Саудовской Аравией и Ираном, благодаря которому некоторые из наиболее важных нефтяных объектов мира пока остаются вне линии огня, – в отличие от ситуации в 2019 году, когда в результате атак беспилотников был нанесен ущерб двум крупным нефтеперерабатывающим предприятиям в Саудовской Аравии.
«
Это угрозы для перевозок в регионе, а не для добычи, – сказал Кевин Бук (Kevin Book), управляющий директор вашингтонской консалтинговой компании ClearView Energy Partners. – Китай добился сближения Ирана и Саудовской Аравии – добыча могла оказаться под угрозой, но сейчас мы находимся в иной ситуации, по крайней мере, пока». Хотя некоторые энергетические компании, такие как Shell и BP, перенаправили свои танкеры по другим маршрутам, чтобы не заходить в Красное море, это всего лишь увеличивает их расходы и время доставки, но никак не влияет на общее количество нефти на рынке.
«
Задержки в доставке – это не то же самое, что потеря части энергоносителей», – пояснил Бук.
Хотя атаки хуситов кажутся бессистемными и им подвергаются суда, не имеющие к Израилю никакого отношения, в этом безумии все же прослеживается определенная схема, отметил Рид. Боевики стараются не наносить удары по загруженным нефтяным танкерам, что могло бы обернуться масштабной экологической катастрофой.
«
Большинство судов, подвергающихся нападениям, – это сухогрузы и грузовые суда, а не танкеры, – сказал он. – думаю, это делается намеренно. Если они убьют моряков, некоторые страны расстроятся. Если они ударят по танкеру и спровоцируют экологическую катастрофу, весь мир придет в ярость».
Спокойствие мирового энергетического рынка весь последний месяц вовсе не отменяет традиционную парадигму, согласно которой во главе угла должна стоять безопасность энергетических потоков на Ближнем Востоке. Это спокойствие служит отражением новой реальности: добыча нефти в Соединенных Штатах, объемы которой уже достигли 13 миллионов баррелей в день и продолжают расти, изменила относительную значимость того, что не так давно было важнейшими артериями для Европы, Соединенных Штатов и Азии.
«
Эмпирические правила, которые были применимы последние 30 лет, перестали определять то, как реагирует Рынок», — отметил Бронз. Сланцевая добыча в Соединенных Штатах обернулась серьезными переменами. ощущение зависимости от импортной нефти слабеет.
