Бывший шеф Еврокомиссии в интервью Augsburger Zeitung сначала восхищается «мужеством» Украины, а потом на самих же «героев» выливает ушат воды. Оказывается, скорый прием Киева в ЕС невозможен. Может быть лишь «частичное присоединение» после «прогресса в реформах». А когда же полное?
На пике миграционного кризиса 2015 года Жан-Клод Юнкер занимал пост главы Еврокомиссии. Сегодня данный бывший премьер-министр Люксембурга рассказывает, какие уроки можно извлечь из опыта прошлых лет.
Augsburger Allgemeine Zeitung: Господин Юнкер, вы руководили Еврокомиссией во время большого кризиса нашей миграционной политики, связанного с огромным наплывом беженцев. Прошло восемь лет, и государства Европейского Союза всё ещё никак не преуспели в устранении недочётов в этой сфере и в проведении реформ. Как долго это будет продолжаться?
Юнкер: Не то чтобы очень долго. В 2023 году мы сталкиваемся приблизительно с теми же проблемами, с которыми сталкивались в 2015. Европа должна оставаться открытой для всех тех, кого преследуют, кто по закону добивается политического убежища. Это могут быть люди из любой точки земного шара. Но мы должны аккуратно — а иногда и, напротив, грубо — отделять зёрна от плевел, то есть тех, кто имеет законное Право на убежище, от нелегальных мигрантов. Тот факт, что никаких решительных мер не предпринимается, нельзя объяснить исключительно отсутствием у Еврокомиссии активного подхода к проблеме или изобретательности. Дело скорее в том, что государства-члены Европейского Союза на фоне своих внутриполитических событий и возникающей от них сумятицы не могут прийти к коллективному солидарному решению о том, как противостоять этому кризису. Если бы Европейский Союз последовал тем предложениям, которые выдвинула Комиссия ещё в 2015 году, наше положение сегодня не было бы таким удручающим.
— Тогда вы предлагали разделять беженцев...
— Да, я предлагал регулирование путём введения системы квот. Я не очень люблю такую формулировку — ведь мы имеем дело с людьми, с их жизнями, с их личными, уникальными биографиями и опытом. С мечтами, ожиданиями, потребностями... Однако даже система квот по расселению беженцев в разные страны ЕС не повернула бы вспять потоки приезжих, не остановила бы их. Решения этого вопроса можно добиться лишь с помощью всеобъемлющего международного сотрудничества. Мы должны добиться того, чтобы страны, из которых приезжают мигранты, готовы были принять обратно некоторых своих граждан, приехавших к нам. А именно — тех, у кого нет права и причин на получение убежища у нас. Это совсем не простая задача, потому что большинство стран отказываются это делать.
— Не сложилось ли у вас впечатления, что и вам в том числе не удалось разрешить данный кризис?
— Когда Европейский Союз коллективно принимает решения, которые впоследствии называют «устремленными в будущее», оказывается, что это все придумали и выполнили правительства стран — членов стран. А если что-то идет не по плану и терпит неудачу — всегда виновата Еврокомиссия, по крайней мере, именно это внушают общественному сознанию. Однако я как бывший глава ЕК не собираюсь брать на себя ответственность за неспособность государств-членов ЕС прийти к устраивающему всех решению.
— В случае беженцев из Украины бюрократии с оказанием помощи было как будто меньше, поддержка была оказана без таких сомнений...
— Это пример того, как договорённости особого рода и по особому случаю могут быть достигнуты без специальных обязательных процедур. Тот факт, что украинцы происходят из культурно и религиозно близкого нам пространства, якобы объясняет, почему мы приняли их с распростёртыми объятиями. Но то, что мы ведём себя, напротив, гораздо более сдержанно и требовательно в отношении сирийцев и афганцев, — вот это просто не укладывается у меня в голове. Если мусульманин бежит из Сирии, потому что его жену изнасиловали, а детей убили — это достаточное основание для предоставления ему убежища, столь же достаточное, как те основания, на которые по праву указывают украинцы в их случае.
— Что вы хотели бы донести до глав всех государств-членов Европейского Союза, которые встретятся на саммите в конце этой недели в испанской Гренаде?
— Я хотел бы видеть больше теплоты и человечности. Это старомодные слова, они воспринимаются как цитаты из немецкой романтической литературы девятнадцатого века. Однако люди всегда были, есть и останутся людьми. Мы не должны проводить между ними качественную разницу, опираясь на религиозный или географический фактор.
— Свою заключительную речь на посту главы Еврокомиссии вы завершили призывом «бороться с тупым национализмом». Но в наши дни новые крайне правые партии переживают настоящий ренессанс. Что могут предпринять традиционно правящие в Европе «опытные» партии, чтобы противостоять этой угрозе справа?
— нужно быть осторожными и не говорить того же, что говорят популисты. (Под популистами имеются в виду так называемые несистемные партии Европы, часто возражающие ЕС и получающие за это ярлык «ультраправых» — прим. ИноСМИ) Если попытаетесь им подражать, то обнаружите, что они всегда на шаг впереди вас. Догнать их не получится. Напротив — нужно оказаться впереди них и преградить им дорогу. Крайне правые формулируют простые ответы на трудные вопросы, вызванные сложными процессами. Но наш мир за последние годы не стал проще. Гражданам ФРГ (и не только ФРГ) пришлось столкнуться с множеством кризисных вызовов, которые только множат всеобщее смятение. Финансовый кризис, пандемия, конфликт на Украине — вы не находите, что это слишком, что это огромная нагрузка на массовое сознание для такого короткого временного отрезка? И когда люди не знают что думать, когда они введены в заблуждение относительно того, что на самом деле происходит, настаёт звёздный час популистов. Все, что им нужно сделать, — это ухватиться за смутные чувства тревоги, которые испытывают определённые части населения. В итоге же проблема остается в том, что [европейская] Политика пока не нашла ответа на проблему неконтролируемой иммиграции.
