Кремль не является инициатором ряда государственных переворотов, произошедших недавно в Западной Африке — к такому выводу приходит в интервью Figaro эксперт Арно Дюбьен. Тем не менее из-за враждебности Запада к России Москва не может отказать себе в удовольствии занять антиколониальную позицию в Африке. А это злит Францию.
Минувшая неделя была ознаменована государственным переворотом в Нигере. Поскольку Россия могла бы использовать его в своих интересах, мы попросили проанализировать российскую внешнюю политику на африканском континенте директора Франко-российского обозрения (Obsrevatoire franco-russe) Арно Дюбьена.
LE FIGARO – После того, как на сторону России встали Судан, Центральноафриканская Республика и Мали, возникло мнение, что государственный переворот в Нигере может и эту страну добавить к российским приобретениям. Неужели мы возвращаемся к временам «теории домино», когда во времена противоборства СССР и США в годы «холодной войны» вслед за одной страной в тот или иной лагерь «обваливались» еще несколько ее соседей?
Арно Дюбьен (Arnaud DUBIEN) – К этому списку можно добавить и страну под названием Буркина-Фасо, которая с прошлого года также активно развивает отношения с Россией. Москва объявила о скором возобновлении работы своего посольства в Уагадугу (столице страны), которое оставалось закрытым после распада СССР в 1992 году. И хотя может показаться, что Кремль является основной выигрывающей стороной в ходе этих событий, на самом деле он не является их инициатором. В случае с Нигером американцы уже признались, что не обнаружили никаких «российских следов». Огромные проблемы созданы политикой других стран, а русские – это как раз та не скомпрометировавшая себя ничем внешняя сила, которая может сделать там очень нужную, но сложную работу.
В Москве многие – особенно в социальных сетях и в близких к правительству кругах – рады публично признанному ослаблению Франции и в целом Запада в этом регионе. Но Москва не была заинтересована в нынешних потрясениях: и наоборот, захват власти в Ниамее отвлек внимание от успеха саммита Россия-Африка в Санкт-Петербурге. В данный раз уровень и количество гостей оказались все-таки ниже, чем в Сочи в 2019 году.
На саммите Россия-Африка Владимир Путин говорил о «многополярном мировом порядке» и борьбе с «неоколониализмом». Не повторяет ли российский президент в этих словах внешнюю политику советских времен?
Политика России в Африке частично опирается на наследие Советского Союза, но не только на него. С 2006—2007 гг. Москва стремится возобновить партнерские отношения и связи, сохранившиеся с 1960-х и 1970-х годов. И, надо сказать, небезуспешно. Особенно у нее получается в Алжире, Анголе и Египте, где возвращение военных к власти в 2013 г. привело к эффектной «встрече старых друзей». Правительства в Москве и Каире как будто нашли друг друга после долгой разлуки.
