«Конец света» — это специфическое западное развлечение. Насколько можно судить, китайцев или японцев он не особо беспокоит. Происхождение этой специфической фобии понятно — Откровение Ионна Богослова и связанное с ним представление о конечности мира, притом что означенная конечность обязательно сопровождается массовыми неприятностями.
Вообще говоря, конец света, имеющий естественные причины, может наступить в любой момент. Астероиды и кометы только и ждут удобного случая, и если не получится у глобального потепления, то его дело довершит новый ледниковый период. Землетрясения, движение магнитных полюсов, «слетание» Земли с орбиты, новые неизлечимые болезни, техногенные катастрофы, ядерное оружие и так далее и тому подобное — все это может стать причиной быстрого и эффектного конца света. И именно поэтому нет никакого смысла говорить об этом.
Имеет смысл говорить о «конце света» как о социальных переменах, способных изменить наш образ жизни таким образом, что мир, каким мы его знаем, перестанет существовать. Об этом стоит говорить и потому, что социальные изменения при всей своей инерции не имеют обязательного характера. Они целиком и полностью зависят от воли участвующих (и неучаствующих) в них людей.
В таком смысле «конец света» уже наступал на памяти многих. Это распад СССР, который полностью изменил известный нам мир. Теперь, похоже, назревает нечто подобное, только в несколько большем масштабе.
Чем раньше случится конец света, тем безболезненнее он будет
Что происходит? Мы видим, как в еще недавно спокойном и благополучном западном обществе ширится движение против сложившегося статус-кво. Мнение о том, что политический класс совсем «оторвался от народа», распространено как никогда ранее. Вызвано ли все это только кризисом? Успокоятся ли западные граждане, если кризис закончится?
В истории часто бывало так, что массовые движения и даже волнения не приводили ни к какому результату, а бывало, что незыблемая, казалось бы, система исчезала за мгновение (как в случае СССР). Поэтому говорить что-то о том, как именно будут развиваться события и в какой именно момент наступит «конец света», затруднительно. Процесс может продолжаться разное время. Говорить можно лишь о сути процесса, который мы сейчас наблюдаем.
Похоже, что суть процесса связана с кризисом государства как института. Собственно распад СССР тоже был частью этого процесса. Государство не справляется с работой, которую оно считает своей. Беда в том, что у государства всегда один и тот же ответ на неприятности — расширение себя самого. Расширение создает проблемы, и для того чтобы их решать, государство прибегает к новому расширению. По-другому оно просто не может поступать. Сама основа современных представлений о социальных отношениях предполагает, что государство обязано бороться с любыми бедами, возникающими в обществе.
Эта тенденция характерна не только для нашего социума. Например, американский экономист Роберт Хиггс показал, как расширялось американское государство со времен Великой депрессии. Пределом такого расширения является тоталитаризм, когда государство заменяет собой все социальные функции общества. Затем тоталитаризм лопается, и процесс начинается по-новому. Если, как показывает постсоветский опыт, в головах у людей главенствуют инфантильные социальные шаблоны, то государство возвращается и опять начинает расширяться под радостные аплодисменты трудящихся.
Тот факт, что российский, китайский и немецкий тоталитаризм был фактически установлен в результате революции и имел мощную поддержку в виде крайне популистской идеологии, не означает, что он не может быть установлен постепенно, как результат медленного разрастания государства.
Массовая идеология и массовые тоталитарные партии позволили русским, немцам и китайцам сделать переход к тоталитаризму быстрым, но, вероятно, этот переход мог бы быть и иным. Если мы посмотрим на то, чем были лидеры капитализма — Англия и США в XIX веке и чем они стали сейчас, то разница будет просто поразительной. Движение в сторону расширения контроля и, в пределе, в сторону тоталитаризма впечатляет.
Распад СССР и соцлагеря, совпавший с короткой консервативной революцией на Западе, несколько уменьшил темпы роста государства, но сейчас, похоже, мы переживаем этап его очередного расширения. При этом такое расширение охватывает все страны, хотя и разными темпами. Те, кто видит в США и Западе своих врагов, пытаются защититься от них… разрастанием полномочий государства, что в итоге приводит к насилию в отношении собственных граждан.
Как показывает постсоветский опыт, в головах у людей главенствуют инфантильные социальные шаблоны
Только за последний месяц мы могли наблюдать несколько значительных событий, которые свидетельствуют о стремительном росте государства. Это принятие SOPA — нового документа по «защите авторского права» в США, соглашения АСТА, которое грозит цензурой в интернете и такими «приятными» мелочами, как досмотр ваших ноутбуков и смартфонов на таможне.
Наконец, в Соединенных Штатах был принят военный бюджет, а в нем самом спрятан очередной акт, который позволяет правительству без суда и следствия арестовывать граждан США и иностранцев и задерживать их на неопределенное время по подозрению в терроризме или (sic!) «поддержке терроризма». Отличилось и ФБР, которое заявило, что движение «суверенных граждан», которым не нравятся существующие порядки, в частности ФРС, и которые выступают против налогов и требуют возвращения золотого стандарта, есть экстремизм со всеми вытекающими.
Заметим, что рост государства имеет теперь интернациональный характер. Для «защиты авторского права», «борьбы с отмыванием денег» и тому подобного в «демократическом мире» практически не существует национальных границ. Недемократический мир, у которого эти границы есть, как мы говорили, защищается от роста демократического государства ростом своего собственного.
Скажем еще об одной решающе важной детали. Нарушения авторского права, отмывание денег, наркотики, порнография, — это все «преступления без пострадавшего». То есть государство является здесь и обвинителем, и судьей. И именно в этих сферах «преступлений без пострадавшего» наблюдается бурный рост активности государства, причем активности, повторю, имеющей уже наднациональный характер.
Понятно, что эти тренды прямо направлены против интернета. Он крайне опасен, так как является не только источником информации, но и средой общения людей друг с другом, минуя всякие государства. Всемирная сеть делает государство совершенно ненужным, и его существование фактически зависит от скорости понимания людьми этого обстоятельства. Такого, конечно, допускать нельзя и можно не сомневаться в том, что в ближайшее время большинство усилий будет направлено именно против интернета.
Отдельной статьей идет «борьба с терроризмом». Если задуматься, то терроризм ничем не отличается, скажем, от деятельности серийных убийц или маньяков. Однако никому в голову не приходит на основании возможной угрозы появления маньяка-убийцы ограничивать свободы граждан на законодательном уровне.
Терроризм — это такая смысловая ловушка, клеймо, которое полностью развязывает руки карательным органам. Обвинения в терроризме — это фактически средневековые обвинения в ведовстве или ереси. Для них существуют специальные органы и специальные процедуры, и часто не обвинение должно доказывать виновность, а обвиняемый должен доказать, что он не виноват.
Конец света в виде конца «государства всеобщего благосостояния» будет актуален для тех, кто использует эту модель, и прежде всего западных и постсоветских стран.
Вариант 1. Совсем мирный. Увы, практически невероятен. Дело в том, что процесс роста государства основан на вере граждан в то, что это единственный способ решения их проблем. Здесь пока перспективы есть только у США, где сохранились какие-то традиции гражданской самостоятельности. Европа в этом отношении, похоже, безнадежна.
Вариант 2. Крах финансовой системы. Наиболее вероятный сценарий, малопредсказуемый как по срокам, так и по последствиям. Крах может наступить на любом этапе роста государства. В зависимости от состояния дел, крах может либо сильно замедлить процесс расширения, либо вообще разрушить государство, если, например, в качестве альтернативы начнут использоваться товарные деньги.
Всемирная сеть делает государство совершенно ненужным
Вариант 3. Разрастание держав до состояния СССР.Западным государствам еще есть куда расти. ЕС может стать единым государством с унифицированной государственной политикой, может возникнуть какой-нибудь всемирный центробанк и, как следствие, аналог мирового правительства. Мир превратится в антиутопию из киберпанковских романов, которая тоже рано или поздно закончится. Самое грустное здесь то, что в таких ситуациях революции обычно означают перезагрузку системы. Французский абсолютизм сменяется якобинским террором, а русское самодержавие — террором красным.
Вариант 4. Маленькая победоносная ядерная война. Не нужно переоценивать способности государств контролировать себя и друг друга во взаимоотношениях между собой. Какая-нибудь очередная война с очередным Ираном вполне может обернуться небольшим ядерным кошмаром. Причем чем больше Иранов будут получать в свои руки ядерное оружие, тем вероятность такого хода событий выше.
Вариант 5. Технологический. Концы света иногда наступали по чисто технологическим причинам. Изобретение стремени позволило степным кочевникам наконец получить решающее преимущество над земледельцами и завоевать практически всю Евразию. Переход на огнестрельное оружие означал, что не нужно больше пяти лет учиться стрелять из лука, достаточно недели и солдат готов. Огнестрельное оружие очень повлияло на процесс возникновения современных национальных государств в Европе.
В нашей теме причиной конца света может стать любой технологический прорыв в области вооружений или доползание развития технологий до того уровня, когда атомную бомбу можно будет собрать в гараже.
День, когда это случится, и будет днем конца света. Личная атомная бомба вернет в разряд политически реальных любые движения за отделение и автономию от современных государств. Нужно понимать, что контролировать этот процесс невозможно и что такое состояние дел обязательно наступит. Лучше, чтобы конец света случился до этого времени, поскольку, если нет государства, то и личная атомная бомба теряет всякий смысл.
