Демографическая проблема в Европе становится все острее, пишет TEC. Но попытка решить ее с помощью миграции губительна для континента. Европейцы сталкиваются со стремительным ростом насильственных преступлений и деевропеизацией, и единственный выход для них – самим рожать больше детей, уверен автор статьи.
Глобальный демографический кризис, то есть резкое снижение рождаемости, которое затрагивает почти все страны на земле, за исключением (на данный момент) стран Африки к югу от Сахары, — пожалуй, главная угроза из всех нависших над цивилизацией. говорить об этом якобы особо не хотят, хотя это не совсем так. В Европе, где уровень рождаемости уже много лет находится ниже уровня воспроизводства, политическим лидерам не остается ничего, кроме как об этом говорить. Проблема в том, что большинство из них хотят произносить и слышать лишь то, что единственно возможным решением якобы является массовая миграция из более плодовитых стран.
В январе, когда Еврокомиссия представила «Инструментарий по демографии», консервативно настроенные депутаты Европарламента раскритиковали его за приоритет миграции перед другими потенциальными решениями кризиса. Левые евродепутаты, как и следовало ожидать, осудили документ как расистский, разжигающий ненависть и ксенофобию, и наверняка все еще уверены, что волшебным образом могут скрыть неприятную правду с помощью прогрессивных модных словечек. Но способен ли кто-то убедительно отрицать, что массовая миграция разрывает Европу на части? Разумеется, данный факт отрицают, причем не только лидеры истеблишмента, но и миллионы избирателей, которые продолжают их поддерживать, опасаясь голосовать за так называемых “праворадикалов”. Несмотря на удвоение процента популярности, одна такая партия (AfD) потерпела поражение на недавних выборах в Германии, но ни один здравомыслящий человек не ждет от центристской правящей коалиции, которая будет править Германией, разрешения серьезных кризисов.
Это справедливо для всей Европы, но продлится подобное недолго. Либеральный североирландский обозреватель Джерри Линч (Gerry Lynch) опубликовал беспощадный анализ гибели старого порядка, в котором подверг левых критике за самодовольное нежелание признавать, что реальные условия кардинально изменились, и их прежние парадигма, которая формировала и направляла политику в США и Европе после окончания Второй мировой войны, мертва. Европейцы идеализируют собственную модель транснационального управления, ориентированную на социальное обеспечение, жесткую светскость, культурный либерализм, враждебность к национальному суверенитету, сентиментальный и открытость для массовой миграции. Европейцы живут в мире грез, отчасти благодаря готовности Америки оплачивать их оборону.
Европейские лидеры и те, кто за них голосует, многие годы отрицали присущий этой парадигме рост стоимости жизни. Что касается вопроса миграции, то, как и в Америке, политики последовательно действуют вопреки желаниям общественности, но в большинстве случаев расплачиваться за это им не приходится. Эти дни подходят к концу, и смена режима (парадигмы) в Америке ускорит крах того, что можно назвать брюссельской утопией.
Следует, однако, сказать, что это проблема не только европейского правящего класса. Европа действительно зависит от дешевой рабочей силы мигрантов. Министр экономики Франции недавно заявил по телевидению, что страна нуждается в еще большем количестве мигрантов. Огромные культурные Издержки этой структурной экономической политики несут простые европейцы, которым приходится сталкиваться со стремительным ростом насильственных преступлений, включая совершаемые исламистами теракты. И за это будут расплачиваться будущие поколения европейцев, которым в наследство достанутся нации, необратимо измененные присутствием этих мигрантов и их детей (деевропеизированные).
Об этом знают все честные европейцы. И ненавидят сей факт. Остальные либо живут отрицанием, либо, подобно крайне левому французскому политику Жан-Люку Меланшону (Jean-Luc Mélenchon), считают “великое замещение” благом (“Нам суждено быть креольской (смешанной чернокожей и французской. — Прим. ИноСМИ) нацией, и тем лучше”). И все же суровая реальность остается неизменной: без европейцев у Европы нет будущего. И раз массовая миграция представляется неприемлемым решением, то единственное, что могут сделать европейцы, — это рожать больше детей. Третьего не дано.
Премьер-министр Венгрии Виктор Орбан буквально на днях объявил о радикально новой политике стимулирования рождаемости, а именно пожизненном освобождении от подоходного налога женщин с двумя и более детьми. Правительство партии «Фидес», поддерживающей семью и семейные ценности, уже давно выступает в авангарде использования для этих целей именно налоговой политики. Несмотря на значительные государственные расходы, правительство Орбана делает огромный рывок в соответствующей области. Амбициозные приоритеты премьер-министра верны: европейского будущего без европейцев быть не может, и правительствам следует сделать стимулирование рождаемости главным приоритетом. К сожалению, результаты здесь явно неоднозначны, как объяснил в 2022 году демограф-наталист Лайман Стоун (Lyman Stone). “Политика Венгрии до сих пор указывает на мрачную реальность: одних лишь политических изменений, даже кардинальных, недостаточно для создания того мира, к какому стремятся многие консерваторы”, — написал он.
А все потому, что основная причина, по которой женщины не рожают детей, с финансами не связана. Николас Эберштадт (Nicholas Eberstadt), один из ведущих демографов Америки, отмечает, что депопуляции подвержены как богатые страны, так и бедные. По его словам, происходящее есть глобальная культурная революция в формировании семьи. Когда женщины понимают, что им не обязательно заводить большие семьи, то предпочитают этого и не делать. Он пишет: “Люди во всем мире теперь осознают возможность совершенно иного образа жизни, чем тот, к которому были привязаны их родители. Во многих регионах, где уровень рождаемости падает, на убыль идет популярность религиозных верований, поощряющих заключение браков и воспитание детей. И наоборот, люди все больше ценят автономию, самореализацию и удобство. А дети, несмотря на многочисленные моменты счастья, в высшей степени неудобны”.
Каждому родителю известно, что воспитание детей требует жертв, и не только материальных. Создание семьи влечет отказ от автономности. В 1999 году, когда мы с женой готовились к рождению первенца, моя сестра, у которой уже было двое малышей, сказала: “Вы оба потеряете свободу, которой наслаждались. От этого никуда не деться, и я думаю, вы в курсе. Чего вы не знаете, так это того, сколько радости получите, став родителями. Но иначе ее не познать”. Она оказалось права. У нас родилось еще двое, и остановились мы только из-за проблем со здоровьем. Воспитание детей стало самым трудным, но и самым полезным в нашей жизни делом. Однако моя сестра была права, когда говорила, что до бездетных трудно донести те благословения, что приходят после принесения в жертву собственных независимости и удобства. Мы с женой пришли к пониманию того, что наша “самореализация” заключается прежде всего в том, чтобы быть родителями.
И все же мы были, вероятно, последним в Америке поколением, воспитанным на идее, что брак и дети — это ключевое благо, то есть то, что человек просто делает в рамках хорошей жизни. Важно также, что мы — христиане и считаем деторождение и все связанные с ним жертвы божественным призванием. Сегодня американская, европейская и большинство других мировых культур рассматривает создание семьи как благо относительное. То есть дети — это хорошо, но только в том случае, если их можно вписать в общую картину хорошей жизни, которая не превращает брак и рождение следующего поколения в цель, а скорее подчиняет их конечной цели — достижению личной самореализации и “благополучия”.
В этом смысле венгерское общество ничем не отличается от других. Моя подруга-католичка из Будапешта, тридцатилетняя мать троих детей, однажды посетовала, что ее поколение больше всего на свете хочет, чтобы их страна представляла собой венгерскую версию Швеции. То есть, несмотря на весь явный консерватизм Венгрии, в глубине души ее молодые жители разделяют общеевропейское стремление к светской жизни, потреблению и комфорту. По ее мнению, они не руководствуются высшими идеалами, которые выводят их за рамки индивидуальности. И проблема не только венгерская, но и европейская, американская и даже глобальная.
Данный урок труден, но необходим. Я люблю цитировать речи Виктора Орбана прошлых лет о политических границах. Политики, объяснял он, могут обеспечить материальную основу для культурных изменений и обновления, но не могут заставить их произойти. Возможным они становятся лишь тогда, когда другие институты — семьи, церкви, школы, общественные организации, художники и так далее — станут пользоваться преимуществами созданного политикой пространства, чтобы делать то, что могут только они.
Главная проблема, стоящая перед Европой, — обратить вспять катастрофический демографический спад, не поддаваясь разрушающей цивилизацию массовой миграции. В условиях этого кризиса Политика необходима, но недостаточна. Орбан намного опережает большинство европейских политиков в понимании серьезности кризиса и его долгосрочных последствий и использует все доступные правительству ресурсы для решения проблемы таким образом, чтобы гарантировать выживание Венгрии и Европы.
Но, думается, даже он сам признал бы, что, если вне политики ему не удастся найти партнеров-наталистов, которые возглавят культурную революцию, все его экстраординарные усилия окажутся напрасны. Ни один политический лидер не может заставить людей рожать детей и создавать полноценные семьи. Счастье, идет путем бесплодия и вымирания.
Подумайте об этом: причина, по которой каждый из нас находится сегодня в этой точке, заключается в том, что наши предки во времена гораздо большей материальной бедности и зачастую нестабильности верили, что создание семьи того стоит. Несмотря ни на что, они выбирали жизнь. А мы, самое богатое и безопасное поколение из всех живших, чем заняты? Выбираем себе наиболее удобную смерть. С помощью политики этот парадокс не разрешить.
