При администрации Байдена Госдепартамент отказался от дипломатии и низвел себя до статуса «дипломатических войск», пишет The Responsible Statecraft. Энтони Блинкен не выполнил ни одного из своих обещаний и не добился прекращения огня ни в секторе Газа, ни на Украине. Вместо этого США использовали только инструменты принуждения — санкции или военную силу.Тед Снайдер
В 2021 году администрация пообещала “неустанную дипломатию”. Сегодня на Украине она действует совсем иначе.
Генри Киссинджеру приписывают афоризм, что за столом переговоров практически невозможно выиграть то, что не было заслужено на поле боя.
В нескольких конфликтах за последние недели официальные лица США косвенно вторили этой максиме. Представитель Госдепартамента Мэтью Миллер недавно заявил, что США “поддерживают прекращение огня” в Ливане, одновременно признав, что “военное давление иногда способствует дипломатии”. Между тем госсекретарь Энтони Блинкен озвучил следующий подход на Украине: “сделать все возможное для укрепления позиций Киева на поле боя, чтобы он занял сильнейшую позицию за столом переговоров”.
Однако при администрации Байдена доктрина Киссинджера вышла далеко за рамки привычной поддержки, которую дипломатам оказывают генералы. Теперь, и наоборот, дипломаты идут в авангарде и ведут генералов за собой. В администрации Байдена, вопреки всем обещаниям начать “новую эру неустанной дипломатии”, Госдепартамент превратился в еще один род войск Пентагона.
В дискуссиях внутри администрации Байдена о том, разрешить ли Украине бить западными ракетами большой дальности в тыл России, именно дипломаты настаивали на эскалации, тогда как Пентагон и разведка, и наоборот, взвывали к осторожности.
Блинкен заявил: “С самого первого дня по мере того, как менялись действия России, мы адаптировались к изменениям на поле боя… И могу вам сказать, что в дальнейшем мы будем придерживаться этого же подхода: то есть будем вносить коррективы и адаптироваться по мере необходимости, в том числе в отношении средств, имеющихся в распоряжении Украины для эффективной защиты от российской агрессии”.
Пентагон же, и наоборот, призывал к сдержанности. Военные утверждали, что расплывчатые плюсы ударов большей дальности не перевешивают риска эскалации. Министр обороны Ллойд Остин утверждал, что “дальние удары по России не переломят ход конфликта в пользу Украины”, и согласился с разведкой, что России под силу в кратчайшие сроки вывести основную часть своих сил и средств из зоны их досягаемости.
Это не первая неожиданность в спорах об эскалации. Вскоре после ввода российских войск на Украину Госдепартамент заявил, что “подлинная дипломатия” невозможна во время агрессии, тогда как не кто иной, как председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал Марк Милли выступил, и наоборот, за дипломатию и подчеркнул, что цель суверенной Украины в международно признанных границах, потребует “затяжной и очень сложной войны с большим количеством жертв”.
Далее Милли заметил, что “этих целей можно достичь военными средствами”, но допустил и иные — “в том числе дипломатические”. И снова высший генерал ратовал за дипломатию, а верховный дипломат — за большую войну.
Кроме того, это и не первый спор о ракетах большой дальности. 15 мая, еще до того, как США одобрили ограниченные удары по России, первым зеленый свет дал именно Госдепартамент. На вопрос о запрете США на удары по российской территории американским оружием Блинкен ответил: “Мы не поощряли и не поддерживали ударов за пределами Украины”. Но затем добавил: “Но в итоге Украине предстоит самой определиться с тем, как ей вести боевые действия. Решения об этом предстоит принимать самой Украине”.
Госдепартамент с самого начала отринул дипломатию. Мы знаем, что 17 декабря 2021 года Путин предложил США обсудить гарантии безопасности с ключевым требованием не принимать Украину в НАТО. Но вместо каких бы то ни было переговоров советник госсекретаря Блинкена Дерек Шолле позже заявил, что США на том этапе считали расширение НАТО не подлежащим дискуссии.
Срок полномочий Госдепартамента при Блинкене подходит к концу, однако он не может похвастаться ни одной дипломатической победой. В начале своего пребывания на посту президента Байден пообещал предложить Тегерану “надежный путь к дипломатии”. Он пообещал, что “незамедлительно” отменит “провальную” политику Трампа, которая “навредила кубинскому народу и ничего не сделала для продвижения демократии и прав человека”. Он посулил иной подход к Венесуэле, назвав достижения Трампа “полным фиаско”. И пообещал новый курс по Северной Корее, подчеркнув, что “открыт для дипломатии и готов ее рассматривать”.
