В 1949 году, после проведения СССР первого ядерного испытания, президент Гарри Трумэн организовал Федеральную администрацию по гражданской обороне, запросив у конгресса миллионы долларов на строительство системы защиты от ядерных ударов.
В конце 50-х годов началось финансирование местных департаментов гражданской защиты, в обязанности которых входила организация и снабжение бомбоубежищ. Однако самый сильный импульс их строительству придал молодой президент Джон Кеннеди, который в 1961 году, в разгар Карибского кризиса, призвал сограждан проявить сознательность и самим позаботиться о своей безопасности.
Граждане стали строить частные укрытия от советской ядерной бомбы. На деньги местных и федеральных властей по всей стране были обустроены тысячи общественных убежищ, в которых могли укрыться две третьих населения. В одном только Вашингтоне появилось около 1300 общественных убежищ на более чем миллион мест — достаточно, чтобы вместить всех жителей города и даже часть его гостей. Впрочем, это не были специализированные сооружения. Как правило, для этих целей использовались полуподвальные помещения жилых домов, церквей, школ и общественных зданий, стены которых укреплялись бетоном для защиты от радиации, после чего там складировались необходимые запасы пищи и медикаментов.
В 1965 году в вашингтонском пригороде Бетесда был проведен эксперимент, в ходе которого 34 офицера ВМФ провели четыре с половиной дня в таком подвале, питаясь «убежищной» едой — печеньем, томатным супом, арахисовым маслом и джемом. Испытуемые потеряли в среднем 2,36 фунта веса, пребывали в плохом настроении и жаловались на запоры. Частных бомбоубежищ было построено намного меньше — по некоторым оценкам, между 1945-м и 1961 годом их появилось около 200 тыс.
С одной стороны, это было дорого: в 1961 году построить убежище на заднем дворе семейного дома стоило $2,5 тыс. С другой — создавало почву для трений с соседями, поскольку ставило перед дилеммой: брать или не брать их в тесное семейное укрытие в случае чего? Вопрос тем более непростой, что рытье «дыры» на заднем дворе чаще всего становилось предметом насмешек со стороны этих самых соседей. На сооружение типичного семейного бомбоубежища в саду, площадью три на четыре метра, с входом через люк, уходило два года. В 1961 году 38-летний житель Чарльстоуна, штат Западная Виргиния, Майкл Прейзер, вдохновленный призывом президента Кеннеди, основал компанию Shelters Inc., которая стала очень успешной. Секрет успеха состоял в том, что компания продавала унифицированные бомбоубежища. По сути это был набор деталей из гофрометалла, для сборки которого не требовались профессиональные строительные навыки. В среднем такое убежище стоило $685 с разбивкой на помесячные выплаты в $15. Некоторые энтузиасты создавали и более мощные сооружения. Некий глава семьи из штата Вашингтон соорудил под своим трехэтажным домом четырехуровневую подземную крепость площадью в 130 кв. м, с несколькими комнатами, многочисленными переходами и трехтонной дверью, открываемой и закрываемой электромотором. Системы жизнеобеспечения работали на генераторе, занимавшем отдельную комнату. Кстати, сейчас этот дом продается за $259 тыс.
Были и особые предложения для богатых. В Калифорнии архитектор венгерского происхождения Пол Ласло (1900—1993), строивший дома для таких звезд Голливуда, как Гэри Грант и Барбара Стэнвик, даже разработал целую концепцию Atomville USA («Атомная деревня США»), согласно которой спастись от последствий ядерного удара можно было в специальных подземных поселениях, сооружения в которых соединялись бы канатной дорогой. Пока идея рассматривалась в Пентагоне, архитектор построил частное бомбоубежище в Вудланд-Хиллс. В соответствии с фирменным стилем архитектора, с акцентом на роскошь и комфорт, бомбоубежище представляло собой просторное помещение с телефонами и другими удобствами и могло быть использовано как дополнительная жилая площадь. Другой известный в то время архитектор — Роберт Стэйси-Джудд, родившийся в Лондоне, тоже проектировал бомбоубежища по заказу, делая их похожими на сооружения древнего племени майя, культурой которых он увлекался.
В 70-80-е годы, когда антиядерное движение старалось донести до всех, что взрыв даже одной ядерной бомбы сделает спасение невозможным, бомбоубежища стали приходить в упадок. Власти стали закрывать общественные укрытия, запасы частью выбрасывались, частью раздавались бедным. Частные бомбоубежища их владельцы переделывали под винные погреба и цеха по выращиванию грибов. Местные отделы гражданской обороны окончательно слились с федеральным министерством по чрезвычайным ситуациям. И если в 50-60-е годы программы по защите населения на 90% были рассчитаны на борьбу с ядерной угрозой и только на 10% — с природными катастрофами, то теперь соотношение прямо противоположное, причем 10%, «зарезервированные» за ядерной угрозой, быстро переориентируются на борьбу с последствиями терактов.
