Потолок цен на российскую нефть провалился потому, что энергия по-прежнему играет ключевую роль в геополитике, считает автор статьи в UnHerd. Против воли экологического лобби Запад пойти не может, поэтому победить Москву в войне за ресурсы будет непросто.
Ральф Шёлльхаммер (Ralph Schoellhammer)
Чтобы выиграть партию в шахматы, не обязательно быть гроссмейстером, достаточно лишь играть лучше противника. Хотя Владимир Путин отнюдь не геополитический гений, похоже, что в сырьевых рынках он разбирается все же лучше западных коллег.
Экономика Москвы не проявляет никаких признаков коллапса под тяжестью западных санкций. Financial Times сообщила на этой неделе, что западные чиновники открыто признают, что российская нефть практически не продается ниже установленного США ценового потолка в 60 долларов. “Семерка” вводила ограничение, чтобы сократить нефтяные доходы Москвы и лишить Путина возможности продолжать боевые действия на Украине, сохранив при этом стабильные глобальные поставки. Сегодня стало известно, что ЕС, очевидно недовольный результатами, предложил дальнейшее ужесточение.
На самом деле, страны были далеки от единства даже при обсуждении изначального потолка. Вскоре после вступления этого решения в силу Япония запросила для себя исключения для закупок у России сырья выше ценового порога в 60 долларов, чтобы поддержать свою экономику на плаву. Не может быть никаких сомнений: Путин прекрасно понимал, что сырье вроде нефти и газа славится своей “неэластичностью”, а любой ценовой потолок окажется беззубым.
На Россию приходится 13% мирового экспорта сырой нефти и 11% экспорта нефтепродуктов — в мире, голодном до энергии. Если бы международное сообщество пошло на полный бойкот российской нефти, это по всей видимости, привело бы к коллапсу не только российской экономики, но и мировой.
С самого начала было заблуждением полагать, что “Семерка” сможет диктовать остальному миру цену за товар, которым сама не владеет. Индия, Китай и даже Саудовская Аравия охотно покупали российскую нефть со скидкой, перерабатывали ее, а затем перепродавали в Европу и США. Это же привело к буму на черном рынке нефти, еще раз доказав, насколько трудно лишить страны доступа к важнейшему мировому ресурсу.
Нанести ущерб военной машине Путина, питающейся за счет энергетики, можно было бы иначе. Неэластичность работает в обе стороны, и сырьевые аналитики компании Doomberg отмечают, что “не нужно значительного дефицита предложения, чтобы цены взлетели, как не нужно и значительного избытка, чтобы цены рухнули”. Так, в разгар пандемии коронавируса фьючерсы на сырую нефть в США упали до минус 37 долларов за баррель.
Представьте себе, что если бы вместо ценового потолка США и Европа открыли бы энергетический вентиль и построили трубопровод Keystone XL, не закрывали бы атомные электростанции и оперативно выдали бы новые разрешения на бурение и гидроразрыв от Техаса до Северного моря. Цены на нефть и газ рухнули бы, что нанесло бы серьезный ущерб военной кампании России, а также ограничило бы приток финансов Катара и Ирана, чьи энергетические доходы идут на поддержку ХАМАС.
Увы, это означало бы пойти против воли экологического лобби, которого в западных столицах, судя по всему, боятся еще больше, чем Россию. Энергия по-прежнему играет ключевую роль в геополитике. И доколе Путин понимает это лучше своих западных противников, победить Москву в войне за ресурсы будет непросто.
