За последние годы влияние БРИКС в мировой экономике значительно усилилось, пишет infoBRICS. Причин популярности несколько: возможность создания новой общей валюты, открытость и всеохватность блока, а также возможности для расширения среднего класса в странах Глобального Юга.
Ярослав Лиссоволик
За последние несколько лет БРИКС значительно усилил свое влияние в мировой экономике, и все больше развивающихся стран подает заявки на членство в блоке. Помимо дискуссий о расширении БРИКС, существует также возможность преобразования им глобальной финансовой системы путем создания общей валюты. Данный энтузиазм и всеобщее внимание резко контрастируют с более ранними заявлениями о непривлекательности группы, исходящими от наблюдателей как в развитом, так и в развивающемся мире. Так в чем же причина столь резкого изменения восприятия всего за несколько лет? Может ли случиться, что страны БРИКС наконец открыли возможности для мировой экономики, которая переходила от одного кризиса к другому без видения альтернатив?
На самом деле, может быть, именно появление таких альтернатив за последние несколько лет вызвало наибольший Интерес к блоку БРИКС – в первую очередь к возможности создания новой общей валюты. И хотя все дискуссии о быстром вытеснении доллара США с его глобального трона валютой БРИКС нереалистичны, сама возможность альтернативного инструмента, который мог бы использоваться на международном уровне, является важным сигналом мировому сообществу. Наряду с созданием новых институтов, таких как НБР, сдвиг парадигмы заключается в расхождении в экономическом развитии, а не в сближении в направлении одной модели, одного набора институтов и платежной системы/валюты.
Вторым фактором, стоящим за растущей популярностью БРИКС, является большая открытость блока: инициатива БРИКС+, повторно запущенная Китаем в 2022 году, вызвала массовый отклик по всему Глобальному Югу. Блоку развитых экономик трудно было бы конкурировать со всеохватывающим форматом БРИКС+. Кроме того, открытость и всеохватность БРИКС многогранны – это касается не только формального членства и различных форматов в БРИКС и БРИКС+, но и принятия различных моделей развития, политических/экономических систем и путей модернизации. В этом отношении открытость и всеохватность БРИКС тесно связаны с “парадигмой дивергенции” и появлением альтернатив, привнесенных блоком в мировую экономику.
Другим аспектом большей всеохватности и растущей привлекательности БРИКС для всего Глобального Юга является чувство общего процветания, которое актуально не только для государств, но и для широких слоев населения в развивающихся странах. Для государств БРИКС и БРИКС+ могут стать более открытой и равноправной платформой для роста. Для населения же важно, что речь идет о расширении рядов среднего класса Глобального Юга и увеличении его численности в развивающихся странах с миллионов до миллиардов. Демонстрационный эффект некоторых наиболее успешных государств БРИКС, таких как Китай, в борьбе с бедностью и расширении среднего класса также может стать важным фактором повышения привлекательности БРИКС на мировой арене. А как насчет миллиардов инвесторов, предпринимателей и изобретателей из стран Глобального Юга, появляющихся на базе новой парадигмы, которая позволяет развивающимся экономикам раскрыть свой потенциал? Разве это не было бы величайшим вкладом в глобальное благосостояние и рост?
